Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Прибыль, политика и технологии никогда не переплетались столь драматическим образом, как в случае германского химического гиганта IG Farben. К концу 1930-х гг. IG Farben с ее более чем 200 тыс. служащих и активами на общую сумму, превышавшую 1,6 млрд рейхсмарок, являлась одной из крупнейших частных компаний не только в Германии, но и во всем мире. На Нюрнбергском процессе и в дальнейшем ее тесные отношения с нацистским режимом воспринимались как символ соучастия германской промышленности в делах Третьего рейха [362] См. разоблачительную литературу об IG – традицию, которая восходит к: J. Borkin and С. A. Welsh, Germany’s Master Plan: The Story of Industrial Offensive (London, 1943), и продолжается такими работами, как: J. Е. Dubois, Generals in Grey Suits (London, 1953), и J. Borkin, The Crime and Punishment of IG Farben (London, 1979). . Однако с исторической точки зрения альянс между германской химической промышленностью и гитлеровским режимом был уникален и сложился в результате ряда решений, принятых в течение предшествовавших десятилетий [363] Самой лучшей книгой, посвященной IG и вообще бизнесу в Третьем рейхе, является: Hayes, Industry and Ideology. В том же ключе написана работа Р. Дж. Стокса в: W. Abelshauser et al., BASF: The History of a Company (Cambridge, 2004), 206–361. Менее однозначна работа G. Plumpe, Die IG Farbenindustrie AG (Berlin, 1990). . До 1914 г. германская химическая промышленность, будучи прогрессивным лидером второй промышленной революции, была глубоко заинтересована в многосторонней торговле и была далека от консервативных позиций по внутренней политике. Ее представители принадлежали к либеральному лагерю германских предпринимателей, и в известной степени эта ситуация сохранялась в 1920-х гг. В промышленных кругах IG Farben являлась одним из самых важных союзников Штреземана и его политики выполнения обязательств и не поддерживала противников

Веймарской республики. IG была глобальным лидером в огромном числе секторов химической и фармацевтической промышленности. Она находилась в равноправных отношениях с могущественной американской Standard Oil. Такие более скромные химические компании, как британская ICI и американская Du-Pont , были ей не ровня. Хотя депрессия больно ударила по IG, фирма, несомненно, процветала бы буквально при любом режиме, какой только можно вообразить в Германии 1930-х гг. Германская химическая промышленность ни в каком смысле слова не «нуждалась» в Гитлере. И все же в результате ряда технических решений вожди германской химической промышленности входили во все более тесный альянс с германским государством.

Вскоре после начала нового столетия ученые, тесно связанные с IG, приступили к созданию нового поколения химических технологий, и первой из них стало такое яркое достижение, как производство азота по процессу Габера – Боша [364] Его разработка описывается в: J. A.Johnson in Abelshauser et ah, BASF, 151-76; Hayes, Industry and Ideology , 1-19. . Благодаря этой технологии, сделавшей возможным производство взрывчатки и удобрений на местом сырье, германская химическая промышленность (и прежде всего фирма BASF) превратились в оплот германского военного производства во время Первой мировой войны. В 1920-х гг. это движение по пути технологического развития продолжилось усилиями Карла Боша. Именно он стоял за слиянием шести крупнейших химических корпораций Германии, образовавшим Interessensgemeinschaft (IG) Farben в 1925 г. [365] J.Radkau, Technikin Deutschland (Frankfurt, 1989), 263-8. Бош, добиваясь слияния, по-видимому, имел своей целью сделать предприятие достаточно крупным для того, чтобы оно могло финансировать его технологические разработки, становившиеся все более дорогостоящими [366] Johnson in Abelshauser et al., BASF, 204; Stokes, ibid., 222-33. . К сентябрю 1923 г. исследовательская группа Боша осуществила синтез метана, а в 1928 г. IG Farben (на своем заводе в Лойне под Мерзебургом, в центрально-германском промышленном поясе) приступила к строительству первой в мире установки по гидрогенизации угля – «алхимического» процесса, в результате которого уголь превращался в нефть. Эта программа следовала четкой научной логике. Но в то же время она опиралась на самую современную фобию: что нефть в один прекрасный день кончится. Вложенные в установку в Лойне 330 млн рейхсмарок должны были окупиться после того, как нефтяные скважины опустеют и цены на топливо взлетят до небес.

Именно это увлечение химическим синтезом и превратило IG Farben в ближайшего и важнейшего союзника гитлеровского режима из числа германских предприятий. Имевшиеся у IG технологии давали Германии шанс на независимость от импорта нефти. Более того, исследовательские группы Боша в ближайшем будущем надеялись вслед за гидрогенизацией освоить эффективное массовое производство синтетического каучука – второго ключевого компонента «механизированной» войны. И наоборот, именно громадные инвестиции IG Farben в эти технологии служили для корпорации, отличавшейся интернациональным кругозором, мощным стимулом к сотрудничеству с Гитлером и его националистической программой. Ставка Боша на неминуемое истощение нефтяных месторождений обернулась полным провалом. Перспектива нехватки нефти привела к активным усилиям по ее поиску. К концу 1920-х гг. в результате успешного открытия новых месторождений нефти в Венесуэле, Калифорнии, Оклахоме и Пермском нефтегазоносном бассейне на западе Техаса мировой рынок сырой нефти резко раздулся [367] D. Yergin, The Prize: The Epic Quest for Oil, Money and Power (New York, 1991), 207-52; Д. Ергин, Добыча. Всемирная история борьба за нефть (М., 1999), 224–278. . Более того, в октябре 1930 г/ разведывающие нефть наугад предприниматели открыли в восточном Техасе знаменитое месторождение «Черный гигант». В течение нескольких месяцев мировые цены на нефть обрушились, обесценив инвестиции, вложенные IG Farben в Лойну. Для Карла Боша это, несомненно, был тяжелый удар. Но IG, разумеется, могла обойтись без гидрогенизации. Эту компанию не разорили бы потери в несколько сотен миллионов рейхсмарок. Впрочем, такое отступление полностью противоречило идеям Карла Боша о будущем фирмы, отныне основывавшимся на готовности германского правительства ввести высокие пошлины на импортную нефть [368] Британская ICI, которая в 1920-е гг. тоже вела работы по гидрогенизации топлива, также добивалась от британского правительства протекционистских мер; см.: Plumpe, Die IG Farbenindustrie , 265-79. . Именно эта необходимость в политическом содействии и побудила IG к налаживанию связей с партией Гитлера. Нацисты были известными проповедниками автаркии. Но Гитлер, кроме того, был страстным любителем автомобилей, и IG опасалась, что это сделает его сторонником дешевого импортного бензина. Осенью 1932 г., после яркого успеха нацистов на июльских выборах, двое людей из IG, имевших связи в ультраправых кругах, были отправлены в Мюнхен проинформировать Гитлера о государственном значении проекта по созданию синтетического топлива.