Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Вечером 23 августа, когда Риббентроп отправился подписывать договор, в Берлине ощущалось нескрываемое облегчение.

Гитлер едва мог дождаться момента для того, чтобы объявить о хороших вестях из Москвы, хвастаясь перед своими встревоженными генералами, что теперь Германия может не опасаться блокады [982] DRZW 4.142. . Переговоры начались с немедленного заключения грандиозной торговой сделки, точные условия которой были окончательно определены в феврале 1940 г. Объем торговли на следующий год был задан на уровне в 600–700 млн рейхсмарок. Это было меньше, чем надеялась Германия, но решающее значение имела структура советских поставок в Германию, а не их абсолютный объем [983] РМЭ называло поставки зерна, нефти и фосфатов «жизненно важными» («lebenswichtig»): DRZW 4.147. . Советский Союз быстро превратился для Германии в главный источник импортных кормов для скота. Кроме того, в 1940 г. Советский Союз на 74 % удовлетворил потребности Германии в фосфатах, на 67 % – в импортном асбесте, на 65 % – в хромитовых рудах, на 55 % – в марганце, на 40 % – в импортном никеле и на 34 % – в импортной нефти [984] Н. Schwendemann, Die mirtschaftliche Zusammenarbeit zwischen dem Deutschen Reich und der Sowjetunion von iggg bis ig4i: Alternative zu Hitlers Ostprogramm? (Berlin, 1993), 373. . Как выразился полковник Эдуард Вагнер, генерал-квартирмейстер германской армии, «заключение этого договора спасло нас» [985] E. Wagner (ed.), Der Generalquartiermeister: Briefe und Tagebuchaufzeichnungen des Generalquartiermeisters des Heeres General der Artillerie Eduard Wagner (Münich, 1963), 106. .

Гитлер в сентябре 1939 г. выбрал войну, хотя и знал, что нападение на Польшу, скорее всего, приведет к объявлению войны Великобританией и Францией [986] Как отмечается в Weinberg, Foreign Policy II, 629; см. также pp. 638-46. Объявление войны британцами, произошедшее 3 сентября, разочаровало Гитлера, но не удивило. . Гитлер отдал приказ о нападении на Польшу, как только узнал, что в Москве будет наверняка подписан пакт. Он был готов к войне уже 26 августа, но отложил ее начало, поскольку гибкость германского мобилизационного расписания давала ему еще три дня на дипломатию, цель которой состояла не в том, чтобы избежать конфликта, а в том, чтобы расколоть коалицию союзников и переложить бремя «вины за войну» на Великобританию и Францию. По состоянию на 28 августа Гитлер шел навстречу войне, прекрасно понимая, что британцы почти наверняка примут в ней участие. Как в то время, так и впоследствии в руководстве Третьего рейха и в близких к нему кругах находились те, кто отказывался поверить в то, что Гитлер сознательно пойдет на такой огромный риск [987] Это один из моментов, к которым активно привлекает внимание Kley, Hitler, Ribbentrop, 258–320. То, что этого не понимали в армии, четко подтверждается документами в: Kroner, Fromm, 342-50. . Однако степень риска не должна приводить нас в содрогание. Говорить о «просчетах» и «ошибках» применительно к началу Второй мировой войны означает недооценивать осознанность решений Гитлера [988] Вопреки тому, что утверждается в R. Overy, «Hitler’s War Plans and the German Economy», in Boyce and Robertson, Paths to War , 96–127. См. также: I. Kershaw, Hitler 1936–1945: Nemesis (London, 2000), 155–80. . Как мы уже указывали в этой главе, на путь стремительной агрессии фюрера толкало сплетение экономических и стратегических обстоятельств. Мы сознательно избегали каких-либо упоминаний о «кризисе». В 1939 г. в Третьем рейхе не было никакого кризиса – ни политического, ни экономического [989] В этом ключевом моменте мы вынуждены не согласиться с тезисом, в разных формах выдвигаемом в: Т. Mason, Nazism, Fascism and the Working Class (Cambridge, 1995)» ЗЗ-52- 104-30, 295–322. . Его не допустили бы эффективные средства принуждения и контроля, создававшиеся начиная с предкризисного 1934 г. Но к маю 1939 г. уже нельзя было скрыть произошедшего после Мюнхена полного крушения среднесрочной стратегии [990] Эта формулировка была предложена в: Budrass, Flugzeugindustrie , 574. . Все попытки создать глобальный альянс, который поддержал бы грандиозное военное строительство в Германии, провалились. Неспособность Риббентропа втянуть итальянцев (либо японцев) в прочный военный союз против Великобритании сделала большие сроки, на которые ориентировался принятый флотом «План Z», чисто умозрительными. А вследствие вновь давших о себе знать серьезных проблем платежного баланса Германия начала терять свое преимущество в гонке вооружений гораздо быстрее, чем прогнозировал Гитлер в ноябре 1937 г. Все это почти не оставляло ему времени. Если перспективы на будущее казались мрачными, то в 1939 г. Германия по крайней мере могла себе позволить начать ограниченную наступательную войну с некоторыми надеждами на успех. На земле и в воздухе вермахт мог рассчитывать по крайней мере на временное преимущество. Между тем летом 1939 г. стратегическая ситуация, в которой пребывала Германия, неожиданно изменилась к лучшему. Чехословакия перестала представлять угрозу в военном отношении. Рузвельт столкнулся с набиравшим силу изоляционизмом. А Риббентроп в течение нескольких лихорадочных недель дипломатии разорвал окружение, в кольцо которого, как казалось, попала Германия после оккупации Праги. Вместо того чтобы встать на сторону Великобритании или Франции, Советский Союз решил поддержать гитлеровскую агрессию. Это, в свою очередь, крайне усилило позиции Гитлера по отношению к небольшим странам Юго-Восточной Европы, которых теперь, несомненно, удалось бы «заарканить» и загнать в «стойло» Оси. В конечном счете не было особых причин в том, чтобы оспаривать точку зрения самого Гитлера, начавшего войну в сентябре 1939 г., потому что дальнейшие отсрочки ничего бы ему не дали [991] См.: Weinberg, Foreign Policy II, 654. См. также проницательные замечания в: J.A. Maiolo, «Armaments Competition», in R. Boyce and J. A. Maiolo (eds.), The Origins of World War Two: The Debate Continues (Basingstoke, 2003), 286–307. .