Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Короче говоря, осенью 1939 г. можно было обосновать необходимость войны исходя из одной лишь динамики производства оружия и боеприпасов. Если война была неизбежна – а Гитлер явно считал именно так, – то вермахт вряд ли мог что-то выиграть, выжидая [959] Такая же точка зрения, не столь четко и уверенно выраженная, высказывается в: J. Dülffer, «Der Beginn des Krieges 1939: Hitler, die innere Krise und das Mächtesystem», GG 2 (1976), 443–70, и B.-J. Wendt, «Durch das „strategische Fenster“ in den Zweiten Weltkrieg», in W Backes, E. Jesse and R. Zitelmann (eds.), Die Schatten der Vergangenheit: Impulse zur Historisierung des Nationalsozialismus (Berlin, 1990), 344–74. . И Гитлер в ряде случаев, несомненно, исходил именно из этой логики. Оправдывая свое решение напасть на Польшу вне зависимости от связанного с этим риска, Гитлер недвусмысленно ссылался на экономические обстоятельства. В историю вошло его выступление 22 августа 1939 г. в Берхтесгадене перед военным руководством страны. Он подчеркивал: «Терять нам нечего, а получить мы можем все. Из-за препятствий, с которыми мы столкнулись, экономическая ситуация позволит нам продержаться всего несколько лет. Геринг может это подтвердить. Мы должны действовать». Согласно другому изложению этой же речи, Гитлер менее лицеприятно высказался в адрес Геринга: «Четырехлетний план провален и с нами будет покончено, если мы не одержим победу в грядущей войне» [960] Разные варианты этой речи см. в: K. J. Müller, Das Fleer und Hitler: Armee und nationalsozialistisches Regime 1933–1940 (Stuttgart, 1969), 409–11; B.-J. Wendt, Grossdeutschland: Aussenpolitik und Kriegsvorbereitung des Hitler-Regimes (Münich, 1987), 163; DRZW 1. 842; Kaiser, Economic Diplomacy , 281. . По воспоминаниям Альберта Шпеера, в 1939 г. ежедневно встречавшегося с Гитлером, тот аргументировал необходимость войны, исходя непосредственно из динамики гонки вооружений. Гитлер, судя по всему, полагал, что начиная с 1940 г. «преимущество» Германии «станет сокращаться». «Однако следует отметить, что во всех областях мы располагаем современным оружием, а у противной стороны имеется лишь устаревшее» [961] A. Speer, Inside the Third Reich (London, 1970), 163; А. Шпеер, Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности (Москва, 2005), 213. . Как мы увидим, после того, как война разразилась, Гитлер еще более недвусмысленно утверждал, что ему якобы приходилось действовать в условиях нехватки времени, и объявлял свое решение о начале войны сознательным выбором в пользу превентивного удара по формирующейся вражеской коалиции. В начале марта 1940 г. он поразительно откровенно писал Муссолини: «С момента учреждения воинского призыва в Англии [это произошло весной 1939 г.] было совершенно ясно, что руководящие лица в британском правительстве уже приняли решение о новой войне против тоталитарных государств». Цели этих теневых «кругов» были самыми широкими – «тотальными», как выразился Гитлер. По сути, речь шла «не более не менее», «чем об уничтожении [Beseitigung] тех режимов», – в первую очередь Германии и Италии, – «которые по своей сути представляют собой угрозу для этих феодально-реакционных плутократий». Эта угроза уничтожения почти совсем не оставляла Гитлеру времени.

В свете стремления Великобритании к наращиванию вооружений, а также учитывая намерение Англии мобилизовать всех мыслимых союзников <���…> мне представляется, что я в конце концов был прав <���…> немедленно нанеся контрудар [ «Abwehr»], даже рискуя на два или на три года приблизить войну, замышлявшуюся западными державами. В конце концов, дуче, насколько бы улучшилась наша оснащенность за два или за три года? Если речь идет о вермахте, то в свете ускоренного перевооружения Англии серьезный сдвиг соотношения сил в нашу пользу едва ли был реален. А относительно востока ситуация могла бы только ухудшиться [962] ADAPDVIII, doc. 663, Гитлер – Муссолини, 8.03.1940, 687. .

Учитывая серьезный провал, постигший производство оружия и боеприпасов в Германии летом 1939 г. и впервые в полной мере освещенный в данной главе, доводы, которыми Гитлер объяснял свое решение начать войну, заслуживают того, чтобы их рассматривали серьезно, а не отмахивались от них как от «полуправды» и оправданий, сделанных задним числом [963] Этой точки зрения придерживается автор книги: A. Hillgruber, Die Z^rstorung Europas: Beitrdge zur Weltkriegsepoche igi4 bis (Frankfurt, 1988), 212. . Гитлер был вполне осведомлен о том, в каком состоянии находится в Германии производство вооружений. И по сути он был прав, считая, что Германия подошла к черте, после которой продолжение мирной гонки вооружений ей почти ничего не даст. Это со всей очевидностью вытекало и из представленного Томасом широкого анализа макроэкономики гонки вооружений, и из сравнения данных по выпуску боевых самолетов. В 1939 г. Великобритания и Франция наконец начали догонять люфтваффе. Если война, как полагал Гитлер, была неизбежна, то в рамках его собственной «безумной логики» он действительно был заинтересован в нанесении удара при первой благоприятной возможности. И такую возможность летом 1939 г. ему дало неожиданное достижение немецкой дипломатии.