Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

«Ваша обеспокоенность понятна обергруппенфюреру. Он выражает восхищение вашим мужеством. Сохраняйте терпение. Мы делаем все возможное, чтобы забрать материалы и вас. В ближайшее время за вами будет направлена специальная группа сотрудников “Цеппелина”. Координаты площадки для посадки самолета остаются прежние. Да поможет вам Бог!»

Это сообщение от третьего августа, сразу же после расшифровки попавшее на стол Абакумова, рассеяло сомнения контрразведчиков. В Берлине отнюдь не отказывались от рискованной операции с вывозом агентов и материалов. Окончательную точку поставила еще одна радиограмма, принятая восьмого августа:

«Ждите самолет в ночь с десятого на одиннадцатое».

Однако Окунев, Тарасов и Бутырин вместе с бойцами из группы жгли костры на поляне неподалеку от деревни Михали совершенно напрасно — самолет над ней так и не появился.

На следующий день «Цеппелин» разъяснил ситуацию:

«Приносим свои извинения за ту опасность, которой подвергаем вас. Летчики ошиблись с районом. Сохраняйте терпение и выдержку. Мы до конца остаемся с вами. Операцию повторим в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое».

Два невыносимо долгих дня наконец прошло, наступило четырнадцатое августа. Ранним утром оперативная группа СМЕРШ, которой на этот раз руководил сам Барышников, выехала из Москвы в Егорьевск. В теперь уже хорошо знакомом батальоне внутренних войск НКВД им пришлось оставить машины и дальше до места добираться на подводах. В пяти километрах от деревни Михали, в глубине леса, на поросшей мелким кустарничком поляне, была оборудована, а точнее, просто выбрана посадочная площадка для самолета. Дорога к ней заняла около двух часов — густой подлесок, а местами и бурелом заставляли контрразведчиков ползти черепашьим шагом, — и до места они добрались только к обеду.

За прошедшие дни на поляне ничего не изменилось, лишь пожухлые листья на срубленных ветках выдавали канавы, вырытые в конце посадочной полосы. После короткого отдыха Барышников лично прошелся вдоль нее, придирчиво осмотрел все вокруг и распорядился сменить маскировку на ямах-ловушках, а от летчика-инженера потребовал еще и еще раз перепроверить все расчеты. Канавы казались ему слишком большими, а это было чревато тем, что самолет при посадке не сможет погасить скорость и разобьется. Потрепанный блокнот, испещренный расчетами, на него должного впечатления не произвел.

Пятеро бойцов, вооружившись лопатами, принялись засыпать старые и рыть новые ямы-ловушки. Но въедливый Барышников на этом не успокоился, поручив Тарасову, в помощь которому выделил четырех оперативников, нарубить свежих веток и полностью заменить маскировку. Окунев тоже не остался без работы. Вместе с бойцами из группы захвата он занялся строительством шалаша, где потом разместился штаб операции. Больше всего пришлось повозиться с кострами. Накануне днем прошел сильный дождь, и кучи валежника, наваленные в начале взлетной полосы, отсырели. Не надеясь на канистру с керосином, Барышников приказал бойцам искать где только можно хороший сушняк.

С приближением вечера движение на поляне прекратилось, только очень внимательный взгляд мог заметить на ней следы пребывания человека. После легкого ужина, который прошел «всухую» — Барышников не разрешил старшине выдать положенные сто «наркомовских» граммов, — офицеры собрались в штабном шалаше и коротали время за армейскими анекдотами. Рядом с ними, под навесом из зеленых веток, кучковались бойцы, оттуда нередко раздавались сдавленный смех и глухая возня. Молодые парни, у которых энергия порой перехлестывала через край, не могли долго высидеть без движения и время от времени разминали в борьбе затекшие тела.

Так продолжалось до часа ночи. Мирные звуки леса убаюкивали и навевали сон, но никто так и не сомкнул глаз. С приближением часа «Х» в каждом из них проснулся древний инстинкт охотника. Даже рядовые бойцы все чаще и чаще бросали вопрошающие взгляды на радиста, чей прибор ощетинился в небо острым штырем антенны. Барышников поднес часы к глазам — светящиеся слабым светом стрелки показали половину второго, — в этот миг его обостренный слух уловил тоненький писк морзянки. Опытный радист тут же начал переводить замысловатый язык точек и тире на обыкновенный человеческий:

«Зверолову от Наблюдателя. Гости появились в квадрате в час двадцать. Расчетное время выхода в ваш район в час сорок пять. Желаю теплой встречи!»