Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

– Всем сидеть на местах! – скомандовал старший. – Документы!

– Вы в своём уме? – воскликнула Таня, – я зарегистрирована в этом номере. Позовите портье, он вам подтвердит. А это мои гости.

– Молчать! – скомандовал всё тот же. – Я повторяю приказ. Предъявите документы.

Медленно приходя в себя, Гриша попробовал апеллировать к здравому смыслу оперов:

– Во-первых, вы не можете не видеть, в каком мы виде. Документы не могут находиться ни в трусах, ни в полотенцах, ни в халатах. Так что, для начала неплохо было бы дать нам хотя бы одеться. А во-вторых…

– А во-вторых, – перебил, разъяряясь, старший, – ты сейчас договоришься у меня. Вот прибудет полиция нравов, повяжут вас тут всех за развратные действия, и будет вам весёленькая статья…

– … которой в кодексе нет, – невозмутимо парировал Григорий и получил ощутимый тычок в спину от одного из «оперов», кому явно не нравилось нахально невозмутимое поведение задерживаемого. Таня бросилась на обидчика с кулаками и наверняка бы тоже получила, если бы Гриша не метнулся наперерез со словами:

– Не надо! Остановись! Не смей! Ты не видишь, что это не люди, а… В общем, так, – обратился он к нападавшим убийственно спокойным тоном. – Требую вашего следователя и прокурора. Это для начала. Кроме того, объясните, по какому праву вы врываетесь в номер и пристаёте к людям, которых ни в чём не обвиняют и ни в чём не подозревают.

– Умный, да? – слегка смягчился старший. – Вы подозреваетесь в причастности к убийству. И мы имеем право на ваше задержание. Так что придержи язык и выполняй то, что тебе говорят. Это понятно?

– Вполне, – как можно более спокойно отвечал Григорий, руки которого меж тем начинала бить противная мелкая дрожь. – А кого мы, по мнению вашего высокоумного начальства, зарезали?

– Нет, я сейчас урою этого умника! – закричал один из «оперов», но старший его осадил. Вышедший из охватившего его оцепенения Туманов произнёс:

– Это так вы, вашу мать, отрабатываете хлеб, уроды? Мою невесту прикончила какая-то сволочь! Я вою по ней неделю. А они, козлы, мать их за ногу, выразить мне своё вонючее соболезнование пришли! Я так понял???

В эту минуту в дверном проёме показались администратор гостиницы и плотного сложения молодой человек в кожанке на меху.

– Минуту, – вмешался он, – вы Туманов, да?

– Туманов, – со злобной усмешкой выдавил из себя художник.

– Замечательно. А этих двоих назвать можете?

– Одного могу. Это мой друг. Гриша Берг. Музыкант.

– Замечательно. Значит, поминки по подруге. С незнакомой девушкой. Я правильно вас понял? Что ж, красиво, по-современному.

– Это мой жених! – наливаясь внезапной яростью, закричала Таня, Гриша держал её крепко за руки, чтобы не натворила глупостей.

– Замечательно! – рассмеялся «кожаный». – Прямо как в жарких странах, где господину жениху довелось пострелять в воробьёв. У него, вроде, одна жена имеется. Не многовато?

Обводя глазами молчащую компанию, «кожаный» добавил:

– Кстати, жених, мамочка ваша сильно волнуется. Куда пропал сынок? Между прочим, вскоре после убийства. Вы, кажется, отличный стрелок? И значок соответствующий имеется… Я не ошибаюсь? Хочу, чтоб вы хорошо подумали, стоит ли оказывать сопротивление. Так-так, а это, значит, Татьяна Александровна Кулик. Вы часом не из тех ли чёрных археологов, что копают оружие, взрывчатку, заодно сбывая за бугор иконки разные, а?

– Что вы такое несёте! – взорвался Григорий. – Вы ещё ответите! Вы оскорбляете женщину! У вас же мать, наверное, была когда-то…

– Вы о своей так помните, что она вас с милицией разыскивает. В общем, хватит песни петь. Одевайтесь, поедете с нами.

– Я же ясно сказал: без прокурора не тронусь с места. Вы не имеете права! – на что «кожаный» медленно подошёл к нему вплотную и, не снимая гнусной улыбки, проговорил, растягивая гласные:

– Имеем, молодой человек, имеем. Уж на три-то часа задержать до выяснения личности имеем право. А санкция прокурора на ваш арест – дело времени. Трёх часов, думаю, вполне хватит. Ведь так? Обвинение вы уже услышали. Так что я все ваши просьбы, можно считать, выполнил. По закону! Или я ошибаюсь? У остальных какие-нибудь просьбы имеются? Тогда проследуемте в КПЗ [103] , господа.

– Вы дорого заплатите за свою ошибку! – процедил Григорий и тут же получил сокрушительный удар по шее, от которого плюхнулся на колени, а перед глазами побежали разноцветные искорки.

– Это не их ошибка, Гришенька, а наша, – прошептала Таня, подставляя вытянутые руки «оперативнику».