Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

– Что я должен искать?

– Вот это уже разговор! – Целебровский извлёк из кармана фотографию. – Вот смотри: на запястье у девушки браслетик. Видишь?

– Я что, этот браслетик с неё снять должен, что ли?! – фыркнул Роман, представив себе, как нелепо это должно выглядеть со стороны.

– Не гони! На браслетике гравировочка. Видно тебе? Так вот. Гравировочка непростая. Художник, делавший её, работал по эскизу заказчицы, а она срисовала это с предмета, найденного в одной из своих экспедиций. Этот предмет она и присвоила. В отчётах экспедиций такой предмет не значится. А рисуночек существует. Понял?

– Чушь какая-то! Что за предмет-то?

– Ну, либо клинок уникального сплава, отлитый по неизвестной сегодняшней науке технологии, либо ювелирное украшение, а может быть, старинная рукопись, либо ритуальный камень. Точно, к сожалению, неизвестно. Но предмет ты и должен изъять и передать нам. Понял?

– И какой же срок на эту… операцию вы мне даёте?

– Чем быстрее, тем лучше. Садись к столу, пиши…

– Что писать-то?

– Соглашение о добровольном сотрудничестве.

…Настал день «последнего звонка». Меченый уже знал, что решение по его делу принято с формулировкой «закрыть в связи с отсутствием состава преступления». Знал, что никакого суда не было, а был «гэбешный» приказ, и судебные шестерёнки быстро-быстро закрутились в нужном направлении, родив соответствующую пачку бумаг. Знал, что выходит на волю с чистым паспортом. Знал, что за воротами его будет ждать машина и прямёхонько повезёт его в городок, в котором он когда-то был в печальной командировке. Там уже готова служебная квартира. Он думал, что будет работать снова на любимой железной дороге, но не знал, что место ему подготовлено другое. И не знал он ещё одного: по тем же смастерённым судебным бумагам начислена ему в связи с реабилитацией кругленькая сумма материальной компенсации за почти восемь лет, прожитых за колючей проволокой. И будут эти денежки частью его гонорара за услугу, оказанную «доблестным органам». Когда узнает, снова приступ буйной ярости, как когда-то охватит его, и будет он метаться по своей служебной квартире с чужими обоями, аккуратной чужой обстановкой в чужом доме чужого города, разбрасывая вокруг аккуратно расставленные и разложенные предметы, чтобы в буйстве разрушения обрести хоть подобие чего-то своего. С полчаса он будет неистовствовать, и некому будет его остановить, ибо будет он совершенно один, и назад пути нет. Но потом весь обмякнет, скиснет и в бессилии повалится на усеянный обрывками книг и обломками посуды пол. Пролежит долго, сжимая в руке сберкнижку с пропечатанной круглой суммой и тупо глядя в потолок. А потом вдруг расхохочется туда, в потолок, в небо, в лицо самому Богу. А что он, собственно, бесится! Хотел разбогатеть? Получи! Время предприимчивых, а у него стартовый капитал, можно дело открыть. Ну, чего он привязался к своим железным дорогам? Можно открыть магазин, можно наладить производство чего-нибудь модного, можно начать покупать и продавать квартиры, можно… Да чего только не можно! Всё! Он на воле, при деньгах, да ещё и с хорошим прикрытием. У него отличное задание – «на халяву сделать» девчонку, сдать им какую-нибудь никчёмную мелочь, безделицу, а потом свалить. Да он их уделает, купит паспорт на чужое имя и начнёт жизнь с чистого листа! Роман встанет, похрустывая суставами, и, продолжая смеяться, примется прибирать следы погрома. Настроение будет приподнятым. Царь обеспечил одной «крышей», Целебровский – другой. Да при таком раскладе он сам себе царь, кум королю и сват министру!!! Но это будет через много дней. А пока, готовый к отъезду, сидел Меченый с чемоданчиком на табурете в курилке и с удовольствием потягивал едкий дымок. «Урки» со злобной завистью посматривали на него, но слова сказать не смели. Он сидел, курил, к нему подошёл доходяга, и, склонившись к уху, сказал:

– Бегом к Царю.

Не докурив, он сунул чинарик в руку доходяге. Царь встретил сурово, первым делом спросил, не думает ли он обмануть.

– И в мыслях не было, Царь.

– Смотри, воля многим башню сносит. Не стань безбашенным.

– Я всё помню! – загорячился Роман. – Кабы не твоё слово, ни в жисть с «операми» играть бы не стал… Я что, сучок какой! Я ж понимаю…

– Ни хрена не понимаешь! – оборвал Царь. – Слушай, дело говорю. Значит так, с бабой аккуратно. Заподозрит, что тебя к ней подослали, в живых тебе ходить ровно день. Второе. Дам тебе адрес. Почуешь, что с бабой прокололся, либо дело к концу пойдёт, линяй по адресу. Корешка звать Ваней Масловым. Выправит ксиву, поможет залечь на дно. Не высовывайся. Ты им не нужен. Им барахло от бабы нужно. Сделал ты дело или нет, тебя всё равно уберут. Понял?