Константин Кудиевский - Горькие туманы Атлантики

Оба командующих придерживались устаревшей линейной тактики, почти полсотни крупнейших своих кораблей каждый выстраивал в громоздкие походные ордеры, и флоты в моменты встреч не успевали разворачиваться для боя. Англичане имели превосходство и в количестве кораблей, и в скорости хода, и в силе и дальнобойности артиллерии, однако воспользоваться этим превосходством не сумели. В конце концов, после ряда стычек, дневных и ночных, потеряв по нескольку линейных и броненосных крейсеров, флоты возвратились в базы. Каждый приписывал победу себе, но победы попросту не было, ибо ни одна из сторон не достигла цели. Зачем же Гамильтон упомянул об этом сражении? Предупредил, что конвой может послужить причиной столкновения крупных линейных сил? Такая возможность не очень-то радовала.

На «Кузбассе» шли последние приготовления к выходу в море. Синицын доложил, что сделаны пробные обороты двигателя, и тот готов к работе на всех режимах; Птахов и штурманы возились с картами; Семячкин на корме гонял рулевую машину — в случае возможных атак вражеских самолетов придется резко перекладывать руль, и машина не должна подвести, заесть, выйти из строя… У Лухманова, тотчас же погрузившегося в судовые заботы, уже не осталось времени размышлять над словами и намеками Гамильтона.

Едва он переоделся, как с мостика доложили, что военные корабли покидают рейд. Они вытягивались за боны медленно, на малом ходу, молчаливо и настороженно. У бонов на каждом из них играли боевую тревогу, и корабли на глазах ощетинивались расчехленными орудиями и зенитными автоматами. Крейсера еще разворачивались на выход, а миноносцы уже скрылись в тумане у Акранеса.

— Не знаю, успею ли собрать команду хоть на несколько слов, — высказал вслух сомнение Савва Иванович, глядя то на уходящие корабли, то на Лухманова. Словно подтверждая его озабоченность, появился Митчелл, протянул капитану бланк телефонограммы:

— От коммодора: в шестнадцать ноль-ноль транспортам начать съемку с якорей согласно очередности, указанной в инструкции.

— Ясно…

Теперь уже счет пошел не на часы — на минуты. Трубы пароходов задымились густо, открыто. Катера и вельботы поднимались на палубу транспортов, однако их не крепили на киль-блоках, а оставляли висеть на талях, на вываленных за борт шлюпбалках: кто знает, что ждет в океане… Приказал подготовить шлюпки и плотики к немедленному спуску и Лухманов. А Птахов распорядился подать к «эрликонам» и пушке боезапас: теплоход готовился не только к плаванию, но и к возможному бою, хотя туман вроде бы гарантировал на ближайшие часы от встречи с противником.

Рейд между тем покидала корабельная мелкота непосредственного эскорта — тральщики, корветы, спасательные суда. При выходе они во всем подражали крупным своим собратьям из охранения, лишь световые семафоры их были скромнее и лаконичнее: младшие офицеры, командовавшие этими корабликами, не могли себе позволить многословия адмиралов.

Три месяца назад «Кузбасс» пришел в Хвал-фиорд одним из первых, когда еще рейд был почти пуст, на якорь он стал в глубине залива. Суда, прибывавшие позже, становились поближе к бонам, и теперь «Кузбассу» выходить надлежало едва ли не самым последним. Это немного нервировало Лухманова — он был уже весь в напряжении, и минуты казались ему удивительно долгими и томительными. Наверное, такие же чувства овладели на теплоходе и остальными: Лухманов с мостика видел, как нетерпеливо поглядывали в его сторону боцман Бандура и матросы, ожидавшие у брашпиля, впередсмотрящий, выставленный на полубаке из-за тумана. А возле штурвала вертелся непоседливый Семячкин, готовый тотчас же выполнить любую команду капитана.

Свистнула переговорная труба, и Лухманов, приложив к ней ухо, услышал далекий голос Синицына из машинного отделения:

— Может, запустим двигатель, товарищ капитан?

Он тоже не скрывал нетерпения, и Лухманов, понимая старика, согласился.

— Есть! — обрадовался старший механик.

До чего же приятным показался гул выхлопных патрубков дизеля! Двигатель словно соскучился по работе и бубнил весело, возбужденно, выплевывая в небо еще не прожеванные как следует кольца гари. Моряки, задрав головы, восторженно глядели на трубу. Увлеченный этим зрелищем вместе со всеми, Лухманов проворонил назначенный час и спохватился, заслышав стук цепей: ближние к бонам транспорты выбирали якоря. Условная ракета с берега явно запоздала: ее блеклую дугу над рейдом опередили на судах.