Нгуен Шанг - Когда дует северный ветер

— И что вы решили с ними делать? — спросил я.

— Зарезать всех и тиетканем [44] Тиеткань — кровяной студень с потрохами и хрящами, приправленный специями. побаловаться! — захохотал Ут До. — Да нет, шучу. Сперва думал с хозяином фермы сговориться, чтоб перегнал их куда. Только ведь и у стен уши есть. Обойдем лучше ферму стороной. Ну а ты как, Фай?

— Что — я?

— Сам-один сюда пожаловал или с кем еще?

— Целое отделение со мной. Я вперед отправился, а ребята будут денька через три.

— Здорово! — Ут обернулся ко мне: — Да, из-за этого Фая чуть не забыл… — Он достал из кармана письмо и протянул мне: — Послание вам от Шау Линь.

— Когда вы с ней виделись? — разом спросили мы с Фаем.

— Какое там «виделись»! Она заходила к Бай Тха и прислала с Тхиеу письмо на наш наблюдательный пункт.

Я уселся с письмом в гамак, развернул сложенный листок и стал читать. Шау писала:

«Дорогой товарищ Тханг!

Мы с Нам Бо обсудили Наше предложение и, когда были в провинции, обо всем доложили. Товарищи «наверху» тоже согласны: надо организовать Вам легальную поездку. В последние дни обстоятельства сложились так, что мы в этом очень заинтересованы. Мы действуем в подполье нелегально и ограничены во многом. Нужно, чтобы кто-нибудь имел возможность передвигаться свободно, тогда мы были бы в курсе всего. Если вы согласны, пусть моя подруга Тхон снимет с Вас мерку (Вам нужны будут два костюма) и передаст мне; когда костюмы сошьют, я перешлю их Вам. Поддерживайте связь с журналистом, чтоб обсудить детали. Я написала письмо и Ут До. Поговорите еще с ним.

Будьте здоровы».

Сложив письмо, я поднял голову и увидел: Ут До смотрит на меня и смеется.

— Ну как, угодил вам на этот раз?

Я повел бровью. Потом взглянул на Фая и подумал, что на днях увижу его любимую. Но говорить ничего не стал.

— Что делать-то будем? — спросил у него Ут До.

— Хочу сходить повидаться с Тяу.

— Пошли, он и мне нужен.

Ут До встал, снова забросил на плечо туго смотанную веревку.

— Мы пойдем, Тханг. А вы побудьте дома, я к вечеру вернусь.

Я проводил их до большака. С уходом Фая я лишился интереснейшего материала. «Старая ведьма» все испортила. Потом Ут До объявился. Он, правда, отчасти возместил нанесенный мне ущерб.

Возвратился он в сумерки. Пройдя между сваями, сразу рухнул в гамак, с облегчением перевел дух.

— А Фай почему не пришел? — спросил я.

— Он к своей Мыой отправился.

— Правда? Как же он к ней доберется?

— Этот малый, — в голосе Ута послышалась нежность, — куда хочешь пройдет.

За эти дни он совсем умаялся, и я не хотел донимать его разговорами. Да и мне самому, после письма Шау Линь, лезли в голову тревожные мысли о предстоящем «путешествии». Но Ут До вскоре уселся в гамаке, щелкнув зажигалкой, засветил керосиновую лампу, поставил ее на стол и с обычным своим одушевлением заговорил:

— Сами подумайте, с его-то ловкостью да хваткой неужто отыщется место такое, куда ему не пройти? Однажды, это я от него самого слышал, забрался он в дом к наймиту вражьему. Гад этот долго над людьми измывался, и надо было… Ну да не о том речь. Проник он, значит, в дом, едва смеркаться стало. Залез под топчан и ждет. Гад-то этот раньше полуночи не возвращался. Фай лежит себе, дожидается. Как совсем уж стемнело, вышла бабка этого гада, села на топчан и начала плоды арека от кожуры очищать. Рядом с топчаном на табуретке лампу керосиновую поставила — фитиль за стеклом с яйцо утиное величиною, светло так горит. Фай лежит и слышит, как старуха каждый плод от черенка отдирает и ножом на дольки режет. Вдруг бабка роняет один арек на пол. Раскрыть себя или нет, погибнуть или выжить — все решала одна эта минута! Уронив арек, бабка, понятно, должна была его отыскать. Зрение-то у старушки никудышное, стало быть, она слезет с топчана на пол с лампой в руке, начнет шарить, высматривать и в конце концов увидит Фая. Убежать он мог бы, конечно, но погубил бы все дело. Снова проникнуть в дом будет в сто раз труднее. А окажись вы на его месте, как бы вы поступили? — вдруг прорвав нить рассказа, спросил Ут До.

— Как поступил бы? — смеясь, переспросил я.

— Фай, он сразу смекнул: главное — любой ценой не дать старухе слезть с топчана и взять лампу. Только тогда он останется незамеченным, вы согласны?

— Согласен. Но как это сделать?

— Бабка слезет с топчана и начнет светить себе лампой с одной-единственной целью — найти упавший арек. Значит, решил Фай, надо, чтобы она отыскала плод, не сходя на пол. Удастся это — все будет в порядке. Рассказывать долго, но сделать все надо было быстро. Соображай он столько же времени, сколько мы здесь с вами толкуем, был бы ему конец. В тот миг, по его словам, он вроде вовсе не прикидывал, не раздумывал, а, увидав упавший арек, взял да и положил на правую бабкину сандалию. Ведь старушка, раньше чем слезть с топчана, должна была сперва свесить ноги и нашарить сандалии. Причем первой обычно обувают правую ногу. Опустит бабка ногу, нащупает сандалию, сразу и плод найдет. А тогда ей слезать незачем. Коснувшись плода, бабка отдернула ногу. Ну, думает Фай, сейчас нагнется за ним. Но она нагибаться не пожелала, ухватила арек пальцами ноги, подняла кверху… Так они и остались оба на своих местах — старуха на топчане, он на полу. Что скажете, он ли да не мастак!