Николай Колбасов - Штрафники. Люди в кирасах

Пугачев долго не мог добиться, в какой из палаток лежит Соколова. Наконец узнал и, подойдя, неожиданно оробел. Сняв зачем-то еще на улице шапку-ушанку, заглянул под опущенный входной полог палатки: на трех койках, заправленных непривычно белыми простынями, лежали молодые женщины. Все — лицами к обшитому такими же белоснежными простынями потолку, с закрытыми глазами и без малейших признаков жизни. За столом, рядом с топившейся печуркой, склонив голову к зажженной керосиновой лампе, дремала почти девочка-медсестра.

Андрей тихо вошел и сразу же каким-то внутренним чутьем нашел Ольгу. Ее лицо было таким смертельно бледным, что он закусил от отчаяния губу. Боясь застонать, шагнул к ней, неловко задев сапогом за ножку стоявшей на пути койки. Дремавшая сестра испуганно вскинула голову.

— Кто вы? Сюда нельзя посторонним, товарищ командир.

Тогда Андрей на цыпочках подошел к ней, шепотом представился и объяснил, к кому он пришел с передовой.

— Жена ваша, да? — сразу подобрела девчушка. — Тогда накиньте вот этот халат и посидите рядом с ней немного. Не тревожьте ее и не разговаривайте. Она только что с операции, в шоковом состоянии. Ее нельзя беспокоить.

Склонившись, Андрей внимательно вгляделся в лицо Ольги. По неподвижным векам и посиневшим губам нельзя было понять — дышит она или нет. Перевел тревожный взгляд на прикрытую простыней и одеялом грудь и с облегчением заметил едва угадываемое, но равномерное колебание. Дышит! Вернулся к дежурной сестре и опять шепотом расспросил ее, где можно найти хирурга, оперировавшего его жену. Через несколько минут он уже взволнованно топтался у входа в самую большую палатку.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец из палатки, резко откинув полог, вышел крайне усталый высокий мужчина. Торопливо закуривая, спросил:

— Это вы меня ожидаете?

— Если вы военврач третьего ранга Вострецов, то вас.

— Чем могу служить?

— Полтора часа назад вы оперировали Соколову.

— Они нам, старший лейтенант, по фамилиям не представляются, — нервно дернул бровью хирург. — Так что извините…

— У нее двойное ранение в грудь и одно — в ногу, — торопливо уточнил Андрей. — Она моя жена. Как ее состояние?

— Вспомнил, — врач остановил движением руки Пугачева. Выбросил недокуренную папиросу. — Одно из ранений — довольно серьезное. Задето легкое. Два других — пустяки. Каких-либо патологических изменений я не заметил. Организм молодой, крепкий, а это — главное. Однако месяца три полежать в тыловом госпитале ей придется. Хотелось, конечно, чтобы не в блокадном городе. Но это, насколько я понимаю, больше зависит от вас. Все. У меня нет больше времени, извините. — И хирург так же резко вернулся в палатку, задернув за собой полог.

Взглянув на часы, Андрей торопливо побежал опять по снежной целине к дороге, повторяя про себя услышанное от хирурга: «Организм у нее молодой и крепкий, а это — главное». Через четверть часа, сидя в кабине попутного грузовика, он мысленно уже готовился к предстоящей атаке.

На Новом пятачке в роте Колобова по-прежнему было спокойно. Лишь с северной стороны не затихал бой. Там, не замолкая, гремела канонада, периодически возникала и обрывалась ружейно-пулеметная стрельба. Николаю с некоторых пор стало казаться, что шум боя постепенно приближается, становится все громче и явственней. «Да ведь это наши фрицев гонят!» — догадался вдруг, и его обожгла острая тревога за судьбу роты.

Он торопливо вынул из планшета карту и, придвинув чадящий самодельный светильник, склонился над ней. Так и есть. Их позиция, похоже, оказалась в центре наиболее узкого места образовавшегося коридора, в самой горловине еще не закрытого мешка. С севера на них постепенно накатывается волна отступающих от Шлиссельбурга частей противника. С востока гитлеровцы пятятся под ударами Волховского фронта. С запада давят ленинградцы. А с юга, от Синявино, в любую минуту могут подойти вражеские подкрепления на помощь своим отступающим дивизиям. Вряд ли у роты оставался шанс пережить наступающий день.

В низкую и узкую дверь землянки с трудом протиснулся Никонов. Сняв со спины рацию и установив ее в углу, он подошел к столу, подал Колобову листок бумаги.

— Ответ из штаба полка, — пояснил Саша. — Немного задержался, пока расшифровал.

Нетерпеливо взяв радиограмму, Николай прочитал: «Двадцатому. Держите оборону на занятой позиции. С рассветом активными действиями поможете своему батальону соединиться с вами. Подготовьте ровную площадку не менее ста метров и в двадцать четыре ноль-ноль обеспечьте посадку ПО-2 с врачами, медикаментами и боеприпасами. Площадку обозначьте по углам вертикальной подсветкой карманных фонариков. Третий».