Николай Колбасов - Штрафники. Люди в кирасах

Но командир роты уже отвернулся от него.

— Я иду в штаб батальона. За меня остается лейтенант Волков. Во взводах немедленно уточнить именные списки личного состава. Посты проверять через полчаса. У меня все.

Колобов застегнул верхнюю пуговицу полушубка, повесил через голову автомат, взял со стола меховые рукавицы и, не обращая внимания на появившегося с парящим котелком в руках Анисимова, вышел из землянки.

Заметно похолодало. Яркие звезды и кольца вокруг взошедшей луны обещали морозную ночь. На участке роты было спокойно, только в стороне, похоже, у Абрамова, размеренно дудукал крупнокалиберный пулемет, прошивая сгустившуюся темноту стремительными пунктирами трассирующих пуль. Над разбросанными среди заснеженных болот чахлыми рощицами изредка сверкали орудийные сполохи, да за взводом Фитюлина все еще догорала, смолисто потрескивая, исковерканная взрывом сосна. Откуда-то с немецкой стороны доносились резкие и унылые звуки губной гармошки…

Командир восьмой роты лейтенант Дудко увидел полковника Шерстнева и старшего лейтенанта Пугачева в траншее. Его сутуловатая фигура отчетливо выделялась на фоне заснеженной стрелковой ячейки. Несмотря на мороз, лейтенант стоял в расстегнутом до половины полушубке, опершись грудью на бруствер. Он издалека узнал командира полка и Пугачева, однако навстречу им не поспешил, подождал, когда они подойдут сами. Вытянувшись, четко вскинул руку к шапке-ушанке:

— Товарищ полковник…

— Потише нельзя? — Шерстнев вполоборота повернул к Дудко недовольное лицо. — Мы с вами не на плацу. Зачем так громко?

— Так точно. Можно и потише, — как-то иронично легко согласился командир роты и окончил доклад тише, чем начал.

— Как вы обеспечили свой правый фланг? — сухо спросил Шерстнев, подходя ближе.

— Фланг? А что фланг? — переспросил Дудко тем же хрипловатым басом. И можно было подумать, что он только сейчас вспомнил о своем открытом правом фланге и не знает, что ответить.

— Как вы обеспечили свой фланг? — еще суше повторил свой вопрос полковник.

— Все в порядке, товарищ полковник. На фланге я установил пулемет на изгибе траншеи, перекрыл ее завалом и выставил дополнительный пост. Завтра с утра опять пойдем вперед, так что зачем людей понапрасну мучить, загибать траншею?

— Понапрасну, говорите? А если они вас с утра пораньше танками оттуда придавят… Что тогда скажете?

Дудко молчал, видимо, заново переоценивая ситуацию.

— Боеприпасами обеспечены? — спросил командир полка.

— Частично, товарищ полковник, — с прежней легкостью ответил Дудко. — В патронах и автоматическом оружии не нуждаемся, обходимся трофейным, а вот гранат и бутылок почти не осталось.

— Почему? Чем у вас старшина роты занимается?

— С обеда еще за горячим питанием и гранатами отправился в тыл. Ждем, вот-вот появится.

Видимо, заметив в поведении командира роты что-то подозрительное, Шерстнев сделал один шаг вперед и подошел вплотную к лейтенанту. Дудко, спокойно и расслабленно улыбаясь, даже не шагнул в сторону, не отодвинулся.

— Так у вас и люди до сих пор не кормлены? — недобро спросил командир полка. — А ну-ка дыхните!

— Наркомовские, товарищ полковник. Честное слово, не больше.

— Комбат, он у вас что, всегда перегаром дышит?

Пугачев промолчал, а немного отрезвевший Дудко попытался оправдаться:

— Да что вы, товарищ полковник! Что я, маленький? На холоде ведь, с утра, для сугревки…

Такое объяснение Пугачев слышал уже неоднократно от своего ротного и не раз предупреждал Дудко о недопустимости его пристрастия к спиртному.

— Меры примете сами, комбат, — раздраженно бросил полковник. — И учтите, если тут что-то у вас случится, оба пойдете под трибунал.

— Лейтенанта Дудко я уже серьезно предупреждал, товарищ полковник, — сдержанно ответил Андрей. — Но у меня не только командира роты, но и выбывших из строя сержантов некем заменить. За весь день в батальон не дали из резерва ни одного младшего командира. Кроме того, в батальоне нет начальника штаба и замполита…

— Можете не продолжать, комбат. Начальника штаба получите, остальных изыскивайте сами. У меня во всех батальонах такое же положение. Младших командиров и взводных офицеров — некомплект на восемьдесят процентов. Сам я их нарожать не могу!

— А вам, — он повернулся к стоявшему молча Дудко, — я не советую еще раз встретиться со мной в таком состоянии…

Вернувшись на свой КНП, расстроенный Пугачев приказал связисту вызвать командиров рот и тяжело опустился в невесть каким чудом оказавшееся здесь потертое венское кресло. Кажется, он на минуту задремал, потому что когда поднял отяжелевшие веки, увидел напротив себя, возле раскаленной докрасна «буржуйки» жену — командира санитарного взвода батальона Соколову. Усталая, с испачканным сажей лицом, она сидела на снарядном ящике, бессильно опустив руки на колени. Заметив его взгляд, виновато улыбнулась: