Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

— Здесь, — прошептала Соан. — Это ворота для скота. Вы подождите, я сначала сама попробую.

Соан нащупала створки ворот, приблизила лицо к щели и тихонько позвала:

— Тетушка Ден, откройте, это я, Соан!

За воротами было тихо.

— Откройте, тетушка Ден, это я, Соан!

Подошел Кой, приложил ухо к воротам и прислушался.

— Ладно, давай ломать.

— Подожди. Я же уговорилась с тетушкой, что буду звать несколько раз.

Послышались шаги. Соан тихонько сказала:

— Тетушка Ден, это я, Соан.

— Соан?.. — переспросил дрожащий старческий голос.

— Да, да, Соан.

Послышался лязг отодвигаемого засова, и створка ворот приоткрылась.

— Где же ты?

— Я здесь.

— Ох ты, девочка моя, ночь-то какая! — Старуха, как всегда, провела рукой по голове и лицу девушки. — Ну входи, я запру ворота, ведь с вечера я тебя поджидаю.

— Не надо закрывать, тетушка, со мной пришли люди Вьетминя.

Из темноты появился Кой:

— Вы не волнуйтесь. Мы революционеры, а не грабители.

Старушка, оторопев, смотрела, как из ворот появляются все новые и новые люди.

Кой прошел прямо в большой заросший сад. Ему не раз приходилось бывать раньше в имении депутата Кханя, да и большинству пришедших с ним тоже, поэтому, разбившись на группы, они быстро разошлись кто куда. Ка пристроился к отделению бойцов самообороны, которое направилось к главному входу.

Кой с ребятами бросился к флигелю, где жили Прыщавый Лонг со своими братьями. Послышался лай собак. Кой рывком распахнул дверь и крикнул:

— Не двигаться, не то пристрелю на месте!

Ярко вспыхнули факелы, смоченные керосином, Бао поднял винтовку и дважды выстрелил в воздух. Эхо гулко раскатилось в ночной тишине, прозвучав зловещим предупреждением.

Прыщавый Лонг и его родственники повскакали с постелей, перепуганные, не понимая, что происходит.

— Мы — бойцы Вьетминя! Всем оставаться на месте! Кто поднимется — застрелим!

Едва услышав слово «Вьетминь», Прыщавый Лонг вскочил, но острие длинного копья преградило ему путь. Громко вскрикнув, он зажал руку, из которой брызнула кровь, и плюхнулся на землю. Двое бойцов бросились к нему и скрутили веревкой. Управляющий зарыдал, умоляя о пощаде, остальные, глядя на него, тряслись от страха. Со стороны главных ворот донеслись выстрелы.

— Заходите, ребята! — громко крикнул Кой своим бойцам.

В дом ворвались около десятка бойцов, они стали собирать оружие и патроны. Кой распорядился отвести всю шайку Лонга в отдельную комнату и приставить к ним часовых. Потом, не обращая внимания на слуг, высыпавших из комнат и столпившихся в конце веранды, он стал быстро подниматься по лестнице на второй этаж.

Шипящее пламя факелов освещало бойцов, стоявших в просторном, мощенном кирпичом дворе. Сколько лет приносили они сюда зерно со своих полей и знали лишь одно — брань и побои. Багровое колеблющееся пламя бросало блики на трупы собак с разбитыми черепами. Двухэтажный дом депутата был погружен в темноту, все ставни оставались наглухо закрытыми.

Где-то возле главных ворот снова раздались выстрелы. Маленькая фигурка вынырнула из сада. Это опять Ка! Мальчик отыскал Коя и, задыхаясь, сказал:

— Кой, ребята просили еще людей на подмогу!

— А что такое?

— Спокойно, товарищи! Пусть поговорят.

В окнах второго этажа зажегся свет. Потом вдруг ослепительно вспыхнула бензиновая горелка. Видно было, как белое пятно спускается со второго этажа вниз, наконец дверь открылась и на пороге появился Нгуен.

— Прошу, пройдите, объясните, что вам угодно, — любезно пригласил он, стараясь не терять достоинства.

Кой приказал бойцам не отходить от двери, а сам, захватив двоих, прошел в просторную гостиную. Нгуен поставил горелку на камин, искоса бросил взгляд на старенькую крестьянскую одежду и босые ноги представителей Вьетминя и указал на кресла из черного дерева.

— Прошу, присаживайтесь.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы рассиживать в креслах. Поднимитесь и пригласите сюда хозяйку. И вообще все, кто находится в этом доме, должны явиться сюда.

— Если у вас какое-то дело, вы можете говорить со мной.

Кой вспыхнул:

— Хватит, нечего антимонии разводить!

— Хорошо, я приглашу сюда хозяйку. Из нашей семьи здесь сейчас только трое…

Когда он вышел, все трое переглянулись и рассмеялись.

— Водяная тля вот-вот издохнет, а все испускает горечь, так и этот — видит, что происходит, а все еще хорохорится!

— У главных ворот стрельба прекратилась, наверное, там тоже все кончено.