Сергей Барабаш - Степень риска (сборник)

– Вы что, одурели?

– А я при чем? – развел руками старшина. – Они же, как дети малые. У лесника пороху полмешка, вот, как говорят, и бес в ребро, хоть и седина в бороду.

– Полмешка?

– Полмешка, – подтвердил Пилипенко. – Сам видел. Ни больше, ни меньше. Говорит, какому-то обществу или артели должен был передать. Охотникам каким-то.

– Так передал бы.

– Да нет уже этой артели. Под немцем осталась.

– Ну ладно, – лейтенант махнул рукой, – пусть чудят… Пошли к бойцам.

– Обед уже готов, товарищ командир, – сказал Пилипенко и вопросительно посмотрел на лейтенанта.

– Обед подождет, старшина, – Титоренко вздохнул, – если вообще сегодня обедать будем.

Лейтенант собрал подчиненных за воротами и коротко обрисовал обстановку.

– Как видно, боя не избежать. Немцы все равно нас найдут, только, – лейтенант энергично рубанул воздух ребром ладони, – только нельзя пассивно ждать, когда они этот бой нам навяжут. Навяжут в выгодных для них условиях. В общем, выступаем немедленно. – Лейтенант посмотрел на часы, – Васин, через десять минут, – он на секунду запнулся, что-то прикидывая, и поправил: – вернее, через двадцать минут доложить о готовности. С собой ничего не брать, только оружие и боеприпасы. Гранат побольше возьмите.

– А обед? – в голосе Васина послышалось разочарование.

– Вы что, сговорились все? Обед, обед! Я что, жрать не хочу?! Вернемся – пообедаем. А не вернемся… – лейтенант опять рубанул ребром правой руки воздух и замолчал.

– Что будет?

– Как «что будет»?

– Ну, если не вернемся?

Титоренко вздохнул.

– Тогда нам будет фанерная память со звездочкой. – Он невесело улыбнулся. – Уяснил?

– Уяснил, товарищ лейтенант, только я предпочитаю вернуться, – Васин носом шумно втянул воздух, – больно уж вкусно пахнет, – и он кивнул в сторону плиты, у которой хлопотала Зина. От печки действительно шел аппетитный дух вареного мяса.

– Ты вот что, Васин, – лейтенант придержал сержанта за плечо, – отдай старикам пистолет немецкий и подсумок с патронами.

– Парабеллум?

– Да. Нам он ни к чему. В обороне с ним еще ничего, а на ходу – одна морока. И свой отдай, ты себе еще достанешь.

Ровно через двадцать минут солдаты уже при оружии короткой шеренгой выстроились у высокого забора хутора. Из ворот вышли лесник с Митрофанычем и пригорюнившиеся женщины, они остановились напротив разом посуровевших бойцов.

– Вернетесь? – спросил Кузьмич, обращаясь к Титоренко.

– Хотелось бы. А так – кто его знает, – лейтенанту стало неловко от понимающих взглядов бородатых мужчин и всепрощающих взглядов прижавшихся друг к другу женщин. Скрывая неловкость, он скомандовал выступать.

– Как доделаем свои пушки, к вам на подмогу придем! – крикнул вслед солдатам Митрофаныч.

– Хорошо, – крикнул в ответ Титоренко, – буду помнить!

Шли осторожно, но быстро. Когда добрались к месту столкновения с разведкой противника, обнаружили, что тело убитого немца отсутствует. Трава вокруг уже почти полностью поднялась. Если не знать, что здесь произошло, то обнаружить кровь было практически невозможно.

– Значит, нашли уже, – Титоренко разочарованно скривил губы, – теперь они вдвойне осторожнее будут. Досадно.

– Мы тоже не лыком шиты, – Васин едва заметно улыбнулся, – у нас вон даже охотники-промысловики имеются, – и он посмотрел на Деева.

– Ты что-то веселый сегодня, а, сержант, – произнес Титоренко, не глядя на Васина. – Бой чувствуешь?

– Я не веселый, я собранный, товарищ командир.

– И хладнокровный, – без иронии перебил его лейтенант, опустившись на колени и разглядывая что-то между травинок.

– Ну, это когда как, – добавил сержант, досадуя на свою неожиданную разговорчивость.

Лейтенант довольно хмыкнул и поднялся с колен. В его руках был сложенный вчетверо листок бумаги.

– Все-таки наследили – не скрывал удовлетворения Титоренко, – я давно заметил, что немцы неаккуратно с нами воюют, – сказал он, разворачивая бумагу.

Убористый текст был отпечатан типографским способом на немецком. Лейтенант, мобилизовав свои знания в языке противника, с минуту вникал в текст и наконец оторвался от чтения.

– Это инструкция немецкого чиновника статс-секретаря Бакке, – сказал он окружившим его бойцам, – инструкция о поведении немецких должностных лиц на территории СССР, намеченной к оккупации. Между прочим, секретная инструкция.