Джорджия Хантер - День, когда мы были счастливы [litres]

Мила кладет шитье на стол, петля для пуговицы на гимнастерке наполовину готова, и слизывает с пальца капельку крови.

– Фелиция, – шепчет она, отодвигая стул от рабочего стола и глядя между ног.

Под столом Фелиция поднимает глаза от катушки ниток, с которой играет, перекатывая ее из одной руки в другую.

– Tak? [66] Да (польск.)

– Иди ко мне.

Фелиция протягивает ручки, и Мила аккуратно поднимает ее к себе на колени, потом быстро идет к дальнему углу комнаты, к стене, вдоль которой лежат длинные рулоны вискозы, шерсти и искусственной шерсти, а рядом с ними стоят в ряд бумажные мешки размером в два раза больше Фелиции, наполненные обрезками ткани. Поставив Фелицию на пол, Мила оглядывается через плечо на дверь в противоположном углу. Несколько человек поднимают головы от работы, но не вмешиваются.

Мила садится на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Фелицией и берет руки дочки в свои.

– Помнишь, как мы играли в прятки? – спрашивает она, стараясь дышать спокойно и не торопиться. У нее мало времени, но Фелиция должна четко понять то, что скажет Мила. – Помнишь, ты спряталась здесь и притворилась статуей?

Мила смотрит на бумажные мешки. Когда они тренировались в первый раз, ей пришлось показать, что значит «быть статуей», и Фелиция хихикала, глядя, как мама стоит не шевелясь, словно вырезанная из куска мрамора.

Фелиция кивает, ее личико внезапно становится серьезным, как у ребенка, которому намного больше, чем два с половиной года.

– Любимая, мне нужно, чтобы ты спряталась, – Мила открывает мешок, который пометила крошечным крестиком в нижнем углу, снова поднимает Фелицию и осторожно прячет ее внутрь. – Садись, дорогая.

В мешке Фелиция прижимает коленки к груди и чувствует, как пол под ней двигается, когда мама пихает мешок вплотную к стене.

– Обопрись спинкой, – говорит мама сверху.

Фелиция робко прислоняется спиной к холодному бетону.

– Я крепко завяжу тебя. Будет темно, но недолго. Сиди неподвижно, как мы тренировались. Как статуя. Не издавай звуков, не шевелись, пока я не приду за тобой, хорошо? Ты поняла, любимая?

Мамины глаза широко распахнуты и не моргают. Она говорит слишком быстро.

– Да, – шепчет Фелиция, хотя не понимает, зачем маме оставлять ее здесь, в темноте, одну.

В прошлый раз все казалось игрой. Она помнит, как мама изображала статую, как глупо это выглядело. Сегодня в мамином напряженном голосе нет ничего смешного.

– Хорошая девочка. Как статуя, – шепчет мама, прижимая палец к губам, и наклоняется поцеловать ее в макушку. «Она дрожит, – думает Фелиция. – Почему она дрожит?»

В тот же миг мешок закрывается, и в ушах Фелиции стоит хруст, а мир вокруг поглощает чернота. Она старается уловить удаляющийся слабый стук маминых каблуков, но слышит только стрекот швейных машинок и едва различимый шелест бумажного мешка возле губ, шевелящегося от ее дыхания.

Однако в следующее мгновение появляются новые звуки. Открывается дверь. Внезапная суматоха: мужские голоса кричат незнакомые слова, стулья скрипят по полу. Потом слышатся шаги, много ног проходит мимо нее к дальней стене помещения. Люди, работники, они уходят! Мужчины продолжают кричать, пока не затихают последние шаги. Хлопает дверь. И становится тихо.

Фелиция ждет несколько ударов сердца, изо всех сил напрягая слух. Обрезки хлопка щекочут локти и щиколотки, и ей очень хочется пошевелиться, почесать там, где чешется, позвать. Но она до сих пор ощущает мамину дрожь и решает, что лучше сидеть тихо, как ей было велено. Она моргает в темноте. Через какое-то время, как раз когда попа начинает болеть, щелкает входная дверь. Снова шаги. Фелиция замирает, сразу понимая, что шаги не мамины. Люди бродят по комнате, их ботинки тяжело стучат по полу.

Скоро к шагам присоединяются голоса. Еще больше незнакомых слов. Сердечко Фелиции громко бьется в груди, так громко, что она боится, как бы не услышали люди снаружи. Крепко зажмурив глаза, она потихоньку втягивает темный воздух, повторяя про себя: «Неподвижно как статуя, неподвижно как статуя, неподвижно как статуя». Шаги приближаются. Теперь пол под ней дрожит с каждым шагом. Наверное, человек в каких-то сантиметрах от нее! Что они сделают, если найдут ее? А потом она слышит ужасный хруст – что-то тяжелое, наверное сапог, врезается в бумажный мешок рядом с ее. Фелиция резко вдыхает и быстро прижимает ладошки ко рту. Дрожа, она чувствует между ног что-то теплое и мокрое, слишком поздно понимая, что описалась.