Игорь Угольников - Подольские курсанты

Он глянул на часы и вспомнил последнее указание генерала Смирнова: «Через полтора часа рассветет, разведчики к тому времени вернутся, и можете давать залп». Время подходило к условленному.

Машины выстроились. Расчеты изготовились к стрельбе. Дементьев последний раз осмотрелся вокруг и неожиданно краем глаза заметил движение в березняке позади боевого порядка своего дивизиона. И почти тут же тишину окрестного леса разорвали дружные винтовочные залпы и автоматная трескотня.

Майор Дементьев не знал, что всего час назад в штаб генерал-майора Смирнова бегом примчались два сержанта-артиллериста. Удивленному адъютанту командующего они сбивчиво рассказали о происшествии на лесной дороге: о том, как на их глазах погиб инженер Углов, о незнакомцах, пробирающихся по нашему тылу на машине с выключенными фарами вслед особому ракетному дивизиону, о явно готовящейся где-то поблизости крупной диверсии.

Василий Андреевич выслушал доклад и срочно распорядился оцепить поле и лесную дорогу, ведущую на позицию ракетчиков. «Чтоб мышь не проскочила!»

На выполнение задания было отряжено подразделение курсантов пехотного училища под командованием старшего политрука Курочкина. Прибыв на место уже через полчаса, разведка пехотинцев обнаружила в лесу недалеко от дороги группу диверсантов, вооруженных противотанковыми ружьями. Стало понятно, что те охотятся за нашими «катюшами».

Курочкин решил действовать немедленно. Охватив вражескую засаду широким кольцом, курсанты дружными залпами подавили сразу несколько огневых точек противника. Застигнутые врасплох диверсанты попытались отстреливаться из автоматов, но новые залпы сжимающегося кольца загнали их в ложбину, из которой уже не было выхода. Последним попытался проскочить сквозь боевой порядок пехотинцев тот самый «техник», но был сражен сразу несколькими точными выстрелами. Трофеями курсантов стали немецкие топографические карты и несколько исправных противотанковых ружей.

Майор Дементьев понял, что рядом с его позицией идет бой, но он не имел приказа отменять назначенный ракетный удар. И в этой ситуации он принял единственно верное решение: отстреляться и спешно покинуть обнаруженную немцами позицию.

А немцы с дальнего берега действительно засекли «катюши». Но, верные своей педантичности, они продолжали обстреливать ранее обнаруженные цели и не спешили переносить огонь на дивизион Дементьева. Этот просчет вышел им боком.

– Слушай мою команду! – Майор Дементьев поднял руку. – Дивизион! Залп!

В следующую секунду послышалось грозное шипение; снаряды дружно рванули с места и в мгновение ока скрылись в небе, оставляя за собой густой шлейф черного дыма.

За рекой одновременно загрохотали десятки взрывов. Березовый лес, скрывавший скопление вражеской техники, в одну минуту окутался густыми клубами. Наблюдатели докладывали, что на позициях противника возникла паника: из траншей целыми отделениями выскакивали солдаты и, как обезумевшие, бежали в тыл. Повсюду гремели взрывы заготовленных боеприпасов, горели танки и бронемашины.

– Побольше бы нам таких дивизионов, – удовлетворенно произнес полковник Стрельбицкий, наблюдавший за обстрелом со своего КП.

Взятые ночью пленные подтвердили предположение нашего командования о страшном потрясении, произведенном внезапным залпом незнакомого оружия, об огромном количестве убитых и раненых.

Стремительный натиск фашистов на Ильинском рубеже был заметно приостановлен.

Лес, казавшийся сначала непролазным, постепенно редел. Сквозь острые вершины сосен и облетевшие кроны берез все чаще проглядывало небо. Думалось, вот еще немного, и выглянет долгожданное солнце и согреет своими лучами и этот лес, и землю, и людей, затаившихся на пригорке в душистых кустах орешника.

Иван бесшумно повернулся к напарнику: Пахомов, затаив дыхание, не мигая, смотрел на открывшуюся перед ними живописную поляну. Несколько минут назад они с капитаном наконец-то вышли в глубокий тыл к немцам. Витя помнил обещание Старчака устроить немцам сюрприз и в глубине души очень гордился тем, что капитан выбрал в помощники именно его, курсанта Пахомова…

Не красотами осеннего леса любовались разведчики. Там, в низине, на неприметной лесной полянке, расположился немецкий бивуак. Несколько просторных палаток, тлеющий костерок с закопченным котелком, походный складной стол и такие же табуреты. На столе дымился блестящий кофейник, виднелись аккуратно сложенные на тарелке фрукты. Наполовину опорожненный хрустальный графин переливался рубиновыми гранями.