Игорь Угольников - Подольские курсанты

К полудню ветер разогнал назойливые тучи, и почти сразу же над Ильинским рубежом появились немецкие самолеты-разведчики – «костыли». Они долго кружили над позициями, внимательно изучая их расположение. Все говорило о том, что в самое ближайшее время немцы начнут новое массированное наступление.

Вместе с тем удивляла показная беспечность противника. На открытой высоте неожиданно появилась и попала под огонь наших батарей колонна вражеских автомашин. И в другой раз немецкая батарея поплатилась за выезд на открытые позиции в чистом поле. Знаменитые «царские» пушки капитана Прокопова, ведя огонь с запасных позиций, несколько раз пресекали стихийные вылазки немецкой пехоты. Несколько раз фашисты пытались ворваться на рубеж боевого охранения, но были отброшены заградительным артиллерийским и пулеметным огнем. Позже со слов пленных стало понятно, что такое поведение объяснялось прибытием в немецкий штаб высокого начальства, которое потребовало незамедлительно прорвать рубеж, занятый курсантами.

В штабе генерал-майора Смирнова шло очередное совещание. На нем присутствовали все старшие офицеры, включая недавно прибывшего командира особого дивизиона майора Дементьева.

Докладывал начальник штаба подполковник Курасов:

– Противник массированно атаковал наши позиции по всему рубежу. В трех местах ему удалось форсировать реку. Курсанты неоднократно ходили в штыковые атаки, и к вечеру враг был отброшен обратно на всех участках. Но наши потери были огромные. На переднем крае – больше половины состава убитыми и тяжелоранеными. По учащенным разрывам снарядов видно, что противник засек некоторые наши батареи.

Смирнов кивнул и негромко произнес:

– Продолжайте…

– Начальник боевого охранения уже несколько раз запрашивал, нельзя ли начать отход на основные позиции?

– Отход запрещаю. Тем более днем, на виду у немцев.

Курасов взял со стола свежее донесение.

– По данным разведки, в районе Большой Шубинки немцы собирают мощный кулак бронетехники и пехоты. Колонны противника, идущие от Медыни на Ильинское, сворачивают в лес севернее деревни Сокольники. – Курасов указал место на карте. – На сегодняшний день, по нашим подсчетам, там сосредоточено несколько тысяч солдат противника.

– Разрешите? – выступил вперед полковник Стрельбицкий. – Днем я отправил туда батарею сорокапяток. Но в результате ответного минометного обстрела батарея потеряла два грузовика и была вынуждена развернуться. Связь с ней была потеряна. Местные жители говорят, что видели в лесу неизвестных в советской военной форме.

Генерал обернулся к майору Дементьеву:

– Товарищ майор, видно, без вас тут не обойтись. Что скажете?

Дементьев подошел к карте. На некоторое время в штабе воцарилась уважительная тишина. Наконец майор выпрямился и, обведя спокойным взглядом присутствующих, произнес:

– Расстояние до предполагаемого скопления живой силы и техники соответствует дальности стрельбы дивизиона. Но для этого придется выехать в поле на пару километров от переднего края. Лучше всего, пожалуй, стрелять вот с этой поляны, рядом с вашим, товарищ полковник, КП. В этом случае мы сможем полностью накрыть лощину и березовый лес. Но есть одно «но»…

– Какое? – Смирнов смотрел на майора.

– За нами по всему тылу гоняются диверсанты.

– Ваша поддержка нам жизненно необходима. – Смирнов поднялся из-за стола, присутствующие инстинктивно подтянулись. – Нужен хотя бы день передышки, чтобы восстановить оборону рубежа. А вашу безопасность мы обеспечим. Иван Семенович, – генерал обратился к полковнику Стрельбицкому, – у вас осталась связь с группой капитана Старчака?

– Так точно.

– Майор Дементьев, выдвигайте свой дивизион.

Ранняя зима наступала на пятки осени постепенно, словно нехотя. Легкие морозы накрывали землю пока только по ночам. Обжигали лес холодным дыханьем, накрывали еще зеленую траву инеем. И уже в середине октября лег первый снег. Побелела пожухлая трава, хрупкий лед подернул лужи на обочинах дорог.

Митя Шемякин спешил в расположение батареи. Продираясь сквозь замерзший кустарник, он думал о том, что доложит комбату Алешкину. События последних дней закрутились в голове неудержимым вихрем. В один миг Митя потерял из виду всех своих друзей и ничего не знал об уцелевших и погибших в первых боях сокурсниках. За все это время он только раз видел Машу: она встретилась ему в санчасти. Маша лишь крикнула ему на ходу, что уезжает в передовой отряд и, если он увидит где-нибудь Сашку, пусть передаст от нее привет. От этого ему показалось, что он потерял ее навсегда, что сильный соперник теперь окончательно овладел ее сердцем и мыслями. Но потом Митя успокоился, свыкся с таким положением вещей.