Игорь Угольников - Подольские курсанты

– Я мало ем. А ты большой, тебе надо.

– Ну, спасибо. – Пахомов разорвал обертку и принялся с аппетитом грызть концентрат. – Вот прогоним фашистов, поедем ко мне, в Херсон. Ох, и откормлю же я тебя, Васильков! Моя мамка, знаешь, какой борщ готовит! Пальчики оближешь!

– Ладно. – Васильков улыбнулся. – А потом ко мне, в Тамбовскую губернию. У нас там знаешь, какие драники картофельные – от стола не оттащишь. Я один раз…

– Погоди-ка. – Пахомов положил руку на плечо товарища. – Слышишь? Ребята! – Он обернулся к остальным: – Слышите?

Весь окоп напряженно замер. В наступившей тишине едва различимым шумом надвигался на позиции далекий гул самолетов. Серое небо долго скрывало опасность, но потом на фоне стальных облаков один за другим черными точками обозначились немецкие бомбардировщики.

– На Москву? – неуверенно спросил Пахомов.

– Непохоже, – хрипло произнес оказавшийся рядом старший политрук Курочкин. – Эти, кажется, к нам. – Он вдруг выскочил из окопа и, замахав руками так, чтобы его все видели, громко закричал: – Воздух! Все в укрытие! Ложись! На дно! На дно окопов!

Курсанты, как завороженные, смотревшие на приближающиеся самолеты, вдруг все разом словно опомнились и кинулись выполнять команду: кто-то рухнул на жесткий настил окопов, кто-то стал втискиваться в свежевырытые укрытия. Несколько человек, метнувшись было к бетонным укреплениям, внезапно поняли, что не добегут, и залегли на полпути прямо на земле, закрыв голову руками.

– В укрытие! – продолжал орать Курочкин, размахивая наганом и паля в воздух. – Бегом в окопы! Не высовываться! Осколки посекут!

Но крик его уже тонул в нависающем вое самолетов. «Юнкерсы» один за другим стали заходить на позиции курсантов. Из своего окопа Васильков с Пахомовым видели, как вслед за стремительным пике первого самолета у передней линии окопов гулко охнула и взметнулась вверх земля, осыпав пространство вокруг. Второй «Юнкерс» целил ближе, прямо в них. Вой его моторов становился нестерпимым. Еще секунда – и страшный грохот раздался в нескольких метрах от укрытия, тряхнув стенку окопа и завалив холодной твердой землей прятавшихся в нем людей. Третий и четвертый бомбардировщики будут точнее. Они наверняка сбросят свой груз прямо сюда, на головы курсантов.

– Мама! – Кто-то не выдержал и кинулся из укрытия.

– Куда? – проревел старший политрук Курочкин. – А ну, назад!

Он едва успел высунуться наружу, как тут же послышался пронзительный, нарастающий свист бомб! Как по клавишам: – Бах! Бах! Бах! – Один за другим загремели вдоль окопа страшные разрывы. И снова – этот чудовищный вой! И снова – визг пикирующих бомбардировщиков! И следом – разрывы десятков бомб! Одна из них взорвалась рядом с окопом, стена окопа обвалилась и накрыла собой сразу несколько человек.

Бомбардировщики выстроились по кругу и принялись бомбить без остановки, по очереди пикируя на позиции. В следующую минуту весь рубеж покрылся взрывами и густым дымом.

Сминая молодой березняк, из леса на противоположном берегу медленно выползали немецкие танки. Их грозные силуэты постепенно заполняли собой все пространство открытой ложбины, тянущейся к шоссе и дальше – к мосту через Выпрейку. Скоро их можно было разглядывать уже без бинокля.

Курсант Сомов, то и дело оборачиваясь в сторону противника, словно боясь потерять его из виду, сполз с бруствера и опрометью кинулся в ближайший дот.

– Товарищ капитан, танки на том берегу! Много!

Сидевший за столом капитан Андропов оторвался от карты и посмотрел на стоящего рядом лейтенанта Деремяна. Даже в полумраке коптящей керосиновой лампы было заметно, как у того жадно блеснули глаза. С тех пор как Деремян прибился к отряду Стрельбицкого, он только и ждал момента, чтобы снова сразиться с врагом, счет с немцем у него велся аж от самой Ельни.

Капитан Андропов увлек за собой Деремяна к яркой, как распахнутое окно, амбразуре. В бинокль было видно, как несколько танков выкатились из-за построек на той стороне реки и двинулись по шоссе к мосту. Рядом с ними к единственной переправе спешила свежая колонна пехоты.

В этот момент справа от дороги вырвался синий дымок орудийного выстрела, его звук, сухой и одинокий, раскатистым эхом побежал вдоль берега. Вторя орудию, мерно заработал станковый пулемет. Это ударил по врагу дот лейтенанта Лепехина.

Резким хлопком разорвался снаряд над вражескими головами, густой картечный ливень осыпал первые ряды гитлеровцев. Немцы замешкались. Тех, кто вылез вперед, остудила длинная пулеметная очередь.