Игорь Угольников - Подольские курсанты

Машина вспыхнула в следующее же мгновение: рванул бензобак… Огненный факел покатился по дороге, потом содрогнулся всем кузовом и с громким треском завалился в кювет.

– Ткач… – Спасать товарища кинулись сразу несколько рук. В огненном аду уже не было места живому человеку. Он вылез из кювета в стороне от пожара – чумазый, в разодранной гимнастерке, улыбающийся белозубой улыбкой. Живой и здоровый курсант Ткаченко! Ну чем не герой! Вот про кого надо складывать стихи!

И только сейчас… курсанты заметили, что среди них нет Богатова. Не сговариваясь, они дружно кинулись к автобусу. Железная махина уже получила увечья и стояла сейчас только на двух скатах, практически без стекол, с прошитой пулями крышей. Дверь была распахнута, по верхнему проему в небо тянулась тонкая струйка сизого дыма. Тлеющие ящики и здесь нужно было спасать.

Митя первым заскочил внутрь и увидел лежащего в проходе Леху. Тот негромко стонал. Было понятно, что раненый Леха Богатов, подстреленный, пытался ползти по проходу салона. Но не хватило сил, уходила кровь, туманилось сознание. Он лежал, одной рукой держась за окровавленный живот, другой сжимая блокнот. В суете внезапного налета забыл его на сиденье и, когда все ребята уже выскочили на дорогу, вернулся за ним в автобус. Но тут ударила новая пулеметная очередь…

Богатова вынесли из автобуса и положили на обочине.

– Перевязочный пакет! Быстро! – Лейтенант Мусеридзе не глядя протянул руку и схватил протянутый ему спасительный маленький сверток. – Терпи, Богатов, терпи. Ты сильный, умный, вон какие стихи пишешь! Сейчас, терпи…

– Как глупо-то вышло, товарищ лейтенант… Даже доехать не успел… Как все глупо… Теперь уж без меня…

Он стиснул зубы, на мгновение замер, словно ожидая команды, потом выдохнул и затих. Бинтовавший рану Мусеридзе не сразу понял, что произошло, а когда увидел застывшие Лехины глаза, бросил бинт и медленно поднялся с колен.

– Возьмите его и – все в лес.

Короткий бой на шоссе уже закончился. «Мессеры», истратив остатки боезапаса, сделали последний заход и исчезли в затянутом серыми облаками небе.

Богатова вынесли из автобуса и положили на обочине.

Передовому отряду курсантов удалось проскочить до начала воздушной атаки. Фашисты по-прежнему сосредотачивали усилия на бомбардировке столицы. Позже из допроса пленного аса выяснится, что колонну машин основного отряда немецкие летчики заметили случайно. Растянутая по шоссе, с включенными фарами, она вдруг представилась гитлеровцам крупным соединением, движущимся из Москвы в сторону Малоярославца. На разведку были брошены те самые «мессеры», которые и расстреляли основную колонну курсантов.

Сашка сидел в кузове головной машины и сжимал в руках драгоценный ящик с прицелом. Вспомнилось, как ругался водитель их машины, пожилой небритый мужик с желтыми от махорки пальцами: «Снарядов в кузове – под завязку, да еще пятнадцать человек сверх того посажено. А это ведь не паровоз, а полуторка…» На что начальник их отряда, капитан Россиков, весело отвечал: «Ничего, доедем. У нас у каждого весу не больше сорока килограммов. Вы, главное, на ухабах потише». Посмеялись и поехали. Но на ухабах водитель, действительно, сбрасывал скорость, видимо, помнил о наказе капитана.

А еще Сашка думал о Маше. Он все не мог забыть ту ночь в санчасти.

Напротив него курсант Сомов картинно представлял ребятам, как сражается с вражескими танками.

– Мы подпускаем его поближе, – Сомов нарочно затягивал паузу, – и в упор – раз!

– Эх, поскорее бы, – вздохнул кто-то. – А то ждать да догонять – хуже нету.

– Теперь уже скоро.

Сашка перевел взгляд туда, где из вечернего мрака навстречу им бежала выхваченная светом фар черная полоса дороги. По сторонам тянулись придорожные деревни, лес да сонные поля, уходящие в осеннюю темень.

Неожиданно далеко впереди у обочины мелькнул огонек. Что это? Избушка? Но почему так близко к дороге? А вдруг засада?

Сашка встрепенулся, перехватил ящик с прицелом и стал показывать командиру вперед, на приближающийся непонятный огонек:

– Смотрите, товарищ старший лейтенант, что это там?

Сидящий рядом старший лейтенант Носов, до этого как будто дремавший, вскочил на ноги и принялся колотить по крыше кабины:

– Стой! Стой, тебе говорят!

Полуторка нехотя сбавила ход, затормозила у обочины. Следом за ней остановилась и вся колонна. Из кабины выскочил старший лейтенант Мамчич: