Виктор Чехов - Разведчики

Дед Охрим возмутился:

— Та я их лучше порижу! Потоплю! Не дам нимцю украинскими конями пользуваться.

— А по коням нас найдут, — запротестовал Шохин.

— Я их отжену так, що нихто не найдэ! — решил дед и успокоился.

Не успели отойти и ста метров, как ночную тишину прорезало звонкое конское ржанье. Сейчас же отозвалась и вторая лошадь.

— Иродови шкапы! [10] Клячи. — пробурчал дед Охрим. — В такий тыши их и в Деснянске почують.

— А еще хотел их оставить, — не утерпел попрекнуть Королев. Он шел рядом с дедом.

— М-да!.. — неопределенно протянул старик и сокрушенно покачал головой. — «Дошла дитвора пишла у наше время!»

Вошли в лес. Белая одежда шагавшего впереди деда Охрима маячила в темноте.

Старик не ошибся. Скоро они нашли яму, вынули из нее ящик с винтовками, четыре с патронами, один с гранатами, два с консервами и железный бочонок, в каких обыкновенно хранят бензин. Как потом выяснилось, в нем был винный спирт.

Только под утро перетащили запасы в более надежное место. Бочку со спиртом закопали на том же участке.

Распрощавшись, дед Охрим забрал лошадей и повел их «подальше от греха», все еще боясь, что командир прикажет переправить их на другой берег.

На Выдринское болото разведчики вернулись, когда совсем рассвело.

Комендант города Деснянска обер-лейтенант фон Раухайзен был взбешен до крайности. За эти два дня неприятности сыпались, как из рога изобилия. Позавчера были обнаружены два убитых полицейских, о которых ему доложили, как о дезертирах; вчера утром в Заречном сгорел склад зерна; вечером пьяные полицаи устроили перестрелку — одного убили, двоих ранили; полицаями же совершено нападение на честного коммерсанта, отнят тарантас и две лошади, да еще приказано не говорить, что это сделали полицаи. И эти свиньи имеют наглость утверждать, что стреляли в партизан, что лошадей отобрали тоже партизаны! Можно ли на них положиться? Уж если продали свою родину, то о Германии и говорить нечего.

Но все же ясно, что за последнее время кто-то здесь появился. Обилие советских печатных листовок, переписанных сводок Совинформбюро… Необходимо отбить охоту не только распространять, но даже читать эту большевистскую заразу. Он будет беспощаден ко всем подозрительным! Русский есть русский, его не согнешь, его надо только уничтожать.

В каком нелепом положении оказался он сам, обер-лейтенант фон Раухайзен! До вчерашнего дня из сводки в сводку он передавал: «В районе партизанское движение пресечено в самом зародыше, и округа в полном спокойствии. Всюду введен строгий порядок». Как умолчать о происшествиях этих последних дней? Надо просить, чтобы прислали опытного следователя, способного разузнать, кто из полицейских виновен. Все это сулит неприятности…

— О, черт! — и комендант в бешенстве шагал из угла в угол…

Остап Млынок вернулся в Деснянск в семь утра. Была суббота, и он думал провести этот день в свое удовольствие. В комнате, как всегда, было грязно, на столе валялись куски хлеба, селедки. Но Млынок был доволен. Неплохо он служит гитлеровцам! Сам комендант похвалил его и подарил пятьдесят марок. Сейчас Млынок переоденется и пойдет к Марии. Надо жениться! Не захочет Мария выйти за него, пускай на себя пеняет. Ну, чем он не казак? Молодой, не безобразный, копейка водится и у начальства на виду… С норовом девка! Норов можно и укротить: шепнет Млынок коменданту, что, мол, комсомолка — и все. Припомнит, как на весь двор кричала, когда приходил к ней свататься: «Июда! От тебе — немецкого холуя — маты отреклась, а ты до мене свататься прийшов!..» За эти слова он еще расквитается. После того не удалось ее повидать, прячется, но теперь — или согласится, или в комендантскую.

В комнату без стука вошел рябой полицай и, не здороваясь, предупредил:

— В девять часов склад охранять пойдешь в МТС.

— Кто приказал?!

— Пан начальник райполиции Дрюма.

Млынок вскипел:

— Брешешь! Не пойду! Только приехал, ночь не спал!

— А чого ты репетуешь? — не повышая голоса, спросил вошедший. — Мени шо? Не хочешь — не ходы! Мое дело передать. — И, не прощаясь, ушел.

Проклиная всех и все, Млынок побежал в управление райполиции.

Начальник полиции Дрюма собирался идти в комендатуру с докладом. Следствие по делу полицейских, найденных в лесу убитыми, закончено, но при одной мысли об этом докладе у пана начальника по спине пробегала дрожь. С гитлеровцами шутки плохи: не угодил — прибьют, а то и убьют. Неспокойно стало в городе, а разве обо всем можно докладывать коменданту? Сейчас же обвинит в бездеятельности. В то же время Дрюма был уверен, что в Деснянске появилась организация, которая борется против немцев по заранее обдуманному плану. Уже столько времени старается Дрюма найти хоть бы малейший след, тоненькую ниточку, всюду разослал верных людей. В Заречном, кажется, что-то наклевывается, да и здесь на подозрении несколько. Вот когда он их выследит да схватит…