Огненные фарватеры

Встретиться нам не пришлось.

Тяжелую сходню спихнули за борт. Катер отходил задним ходом, поддерживая огнем морскую пехоту. Маневрируя, отходили от берега другие БМО и бронекатера. С возвышенностей по кораблям стреляли немецкие батареи, оставаться далее на месте было рискованно. Бронекатера отвечали врагу из своих башен, мы тоже старались в меру своих возможностей и дальности стрельбы пушек и ДШК.

— Товарищ командир! — Из нижнего рубочного люка выглядывал радист. — Приказано поставить дымзавесу и лечь на курс отхода.

— Ну, раз так, то на берегу все в порядке! — И карие глаза Почтаренко впервые за эти двое суток озарила улыбка. — А ты знаешь задачу десанта, старпом?

— Он должен выйти немцам в тыл, с фронта ударит армия.

— Верно. Тридцатый гвардейский корпус.

— Товарищ командир! — Снова снизу выглядывал радист. — Получено радиодонесение: при подходе к берегу получил повреждение один из наших катеров. Корабль потерял ход и сел на грунт. БМО-505 пошел на выручку. Командир БМО-508 остается за старшего. Подписал капитан-лейтенант Благодарев.

…БМО-505 был уже почти у цели, когда в его рубку ударил тяжелый снаряд. Замертво упал старший лейтенант Лозинский, получили ранения капитан-лейтенант Благодарев, помощник командира младший лейтенант Михаил Рокин. Серьезные повреждения имел и сам катер. Сложилась критическая обстановка, в которой секунды промедления могли стоить жизни как кораблю, так и его экипажу. Раненный, Михаил Рокин, превозмогая страшную боль, не растерялся — он принял командование на себя. Прикрывшись дымовой завесой, БМО-505 вышел из-под огня и благополучно добрался до Лавенсари.

Около четырнадцати часов 14 февраля 1944 года все корабли — канлодки, тральщики, морские бронекатера и «охотники» — снялись с дрейфа. В назначенное время конвой прибыл на Лавенсари… Здесь я узнал о гибели моего друга старшего лейтенанта Виталия Лозинского. И еще о том, что взорвался БМО-511, которым командовал старший лейтенант Александр Быков. Спаслось лишь семь человек из двадцати четырех…

Так закончилась для нас операция по высадке десанта, ушедшего хмурым утром 14 февраля 1944 года к деревне Мерекюла и — в бессмертие.

Гвардейский МО-103 уничтожил 30 июля 1944 года в проливе Бьёркезунд фашистскую подводную лодку У-250.

Наибольший интерес из всего, что было обнаружено на лодке, представляли новые торпеды. Как обычно в таких случаях, создали группу, состоявшую из трех человек — подполковника О. Б. Брона, капитана 3-го ранга С. Т. Боришпольца и инженер-капитана В. М. Саульского. Им было приказано извлечь новые торпеды из аппаратов лодки, поднять их на стенку дока, в котором лодка стояла, и разоружить.

Офицеры начали работы в конце сентября; они продолжались достаточно долго и были завершены лишь к середине ноября 1944 года. Может возникнуть вопрос: отчего же столь долго?

Как рассказал старший лейтенант Александр Коленко, среди пленных был и командир У-250 капитан-лейтенант В. Шмидт. На допросе он показал, что торпеды при извлечении их из аппаратов могут взорваться, ибо снабжены специальными секретными устройствами. Он не знал, как их доставать из аппарата, ибо в Германии этой работой занимаются специальные команды, для всех прочих есть лишь одна возможность: стрелять ими — и более ничего.

Правду говорил Вернер Шмидт или нет?

И еще одна сложность: сами торпедные аппараты были повреждены… Офицеры справились с заданием — сумели выгрузить торпеды и, разобрав, изучить их. В результате проведенных исследований были выявлены все особенности систем и установлены характеристики как отдельных систем, так и торпеды в целом: торпеды Т-5 имели электромагнитный неконтактный взрыватель…

Вопрос о разоружении советскими военными моряками торпед Т-5 приобрел большую остроту, вызвавшую переписку между премьер-министром Англии У. Черчиллем и И. В. Сталиным.

В результате в январе 1945 года в Ленинград прибыла специальная миссия из Англии, во главе которой стоял командор Е. Коннигвуд. Английской миссии были предоставлены все необходимые материалы.

После раскрытия секретов торпеды Т-5 началась разработка способов борьбы с ними.

Линия дозора — от конца Южной дамбы Морского канала до банки Каменная, то есть до точки, где кончается «зона ответственности» Ленинградского ОВРа и начинается Кронштадтского. Если смотреть по южному берегу Финского залива — примерно от Стрельны до Петергофа, где все еще находился враг и не просто просматривал Морской канал, а был постоянно нацелен на него — обстреливал, ставил магнитно-акустические мины. Зимой пытался по льду проникнуть к каналу, к городу диверсионными группами, десантами… Зимой канал и подступы к нему охраняли бойцы ОЗО — Отряда зимней обороны, а также части Ленфронта. Когда же лед сходил — дозорные корабли. Немцы не успокаивались: теперь они бросали мины с самолетов, темными ночами пытались ставить их на фарватере со специально оборудованных шлюпок…