Огненные фарватеры

Финн стоял рядом со мной на мостике, наблюдая за окружающей обстановкой. Вдруг я ясно увидел, что этот человек страшно побледнел.

— Скажите, пожалуйста, что это за корабль? — взволнованно спросил он, обращаясь ко мне и показывая на канлодку.

— Это канонерская лодка «Красное знамя», — ответил я нарочито спокойно, смекнув, в чем суть вопроса.

— Не может быть! — воскликнул он. — Ведь она же потоплена!

— Почему же? — безразличным тоном возразил я. — Как видите, она стоит на якоре, цела и невредима.

Его переживаниям и изумлению не было предела, хотя лоцман всячески старался скрыть свои чувства. Позднее нам стало известно, что этот офицер, будучи командиром отряда торпедных катеров, атаковал канлодку «Красное знамя». Мы ему, разумеется, ничего не раскрыли. Богданович, который стоял рядом, лишь загадочно ухмылялся. Разговор наш он не поддержал.

Дело в том, что канлодка действительно была потоплена, но ее довольно быстро подняли и ввели в строй.

Корабли снялись с якорей и двинулись на норд, в шхеры. Сперва все шло хорошо, но к вечеру окреп ветер, разыгралась волна. И тут мы реально почувствовали, какая это неприятная штука, когда рядом камни и скалы, а не открытое море. Следовало укрываться. Вблизи как раз оказался остров, возле которого было достаточно глубоко. Мы не преминули этим воспользоваться. С рассветом ветер несколько утих. Конвой снова отправился в путь.

Корабли успешно продвигались к цели. Менялись финские лоцманы. Все они довольно сносно говорили по-английски, что одень облегчало совместную с ними работу.

Однажды, когда наступили сумерки, ко мне подошел лоцман:

— У острова Раники выставлено минное ноле. Нам необходимо его обойти. Но особым образом: будем делать поворот в виде латинской буквы «эс». S-образный поворот, — повторил он.

— Спасибо, что предупредили. Раз надо, такой поворот обязательно будет выполнен, — ответил я и немедленно доложил об этом командиру конвоя.

Наконец остров Раники. Перед нами прямо по курсу раскинулось минное поле. Мы видели его, как говорится, невооруженным глазом. Это было удивительно и странно. Над водой в большом количестве торчали макушки мин. Они мерно покачивались, словно безобидные поплавки на рыбацких сетях.

— Кто-то у врага поставил эти мины впопыхах, — заметил Богданович.

Хотя минное поле было отлично видно и мы не собирались по нему идти, каждый из нас ощутил в этот миг холодок от столь близкого соседства со страшным оружием. И как-то невольно у меня мелькнула мысль о том, что мины могут быть и на новом курсе. Пока же конвой повернул в обход минного поля, и по линии был передан приказ о том, что кораблям следует идти точно в кильватер переднему мателоту. Ну а мы со штурманом «Тучи» тщательно нанесли на карту как само это минное поле, так и спасительный S-образный поворот.

На третьи сутки часам к шестнадцати конвой прибыл на рейд, отстоящий на десяток миль от места назначения. Далее фарватер был настолько сложным, что каждый корабль проводился лоцманом отдельно. Дело было долгое, и я прошел от этого рейда раз, другой и третий, и мне показалось, что уже смогу самостоятельно осуществить проводку по новому для нас фарватеру.

На рейде стоял транспорт «Аритуза». На нем и решил идти без лоцмана и привести его в базу. Сначала все было хорошо, тем более что на «Аритузе» плавали опытный капитан и еще один офицер, назначенный сюда военным комендантом.

Мы подошли к одной из опасностей, огражденной вехами, и тут на мостике возник спор: к осту или к весту оставлять очередную веху?

Сейчас этот вопрос настолько прост, что и разговора не стоит. Но тогда спор возник серьезный, мнения разделились, а времени для выяснения, кто прав, кто виноват, не оставалось. Тем более что я понял допущенную мной ошибку. Если бы поступили по моему предложению, огромный пароход, груженный войсками и оружием, сидел бы на камнях.

Этот случай стал для меня серьезным уроком.

Долго я не мог себе простить оплошность, которая едва не привела к несчастью.

Когда корабли и баржи были разгружены, конвой отправился в обратный путь, все так же под проводкой финских лоцманов. Вскоре мы опять подошли к острову Раники, путь вокруг которого теперь был четко обозначен на штурманских картах. Но на этот раз мне пришлось поволноваться. Лоцман молчал, ничего не говорил ни о минах, ни об обходном курсе. Время и мили бежали, до поворота на S-образный участок фарватера оставалось несколько минут, а лоцман молчал. Тогда я подошел к нему и напомнил, что через три минуты поворот, так как прямо по курсу мины. Лоцман стоял молча, но мне показалось, что несколько побледнел. Тогда я подскочил к Богдановичу: