Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

Оба они — Хоменко и директор — быстро вошли в здание горкома.

В кабинете первого секретаря было людно. Здесь собрались все секретари райкомов, директора и секретари парткомов крупных заводов, начальник порта, начальник товарной станции Иван Дудка.

Собравшиеся располагались за длинным столом заседаний, а кто не поместился там, сидели на стульях вдоль стен. Место, на котором привык сидеть Ананьин, было занято незнакомым майором в запыленных сапогах.

Ананьин поздоровался и сел на свободный стул у окна.

В кабинет быстрым шагом вошел Лука Игнатьевич Решетняк. Был он спокоен, гладко выбрит, в отутюженном костюме.

— Все собрались?

— Нет только директора кожевенного завода и начальника милиции, — доложил помощник.

— Ждать не будем… Я собрал вас, товарищи, в неурочное время, потому что обстановка на фронте за последние сутки резко изменилась. Но об этом немного позже. Директора заводов пусть доложат о ходе эвакуации. Начнем с котельщиков.

— Вчера ушел очередной эшелон. Завод больше чем наполовину эвакуирован, — сообщил директор котельного завода.

— А у металлургов как? — спросил Решетняк, повернувшись к Хоменко и Астахову.

Ответил Хоменко. Он был начальником штаба по эвакуации. После металлургов доложили руководители «Гидропресса».

— А у нас на заводе около пятнадцати собранных мотоциклов. Есть запасные части еще на тридцать мотоциклов, — сообщил директор механического завода.

— Это очень хорошо, — обрадовался Лука Игнатьевич. — Готовые мотоциклы передайте Красной Армии. Вот вам и техника, товарищ майор. — Секретарь горкома обратился к военному в запыленных сапогах и представил его собравшимся: — Майор Томашевич, командир мотоциклетного батальона.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы собрать остальные мотоциклы? — спросил Решетняк директора механического завода.

— Дня два.

— А точнее?

— Если работать ночью — управимся за сутки, — вмешался секретарь парткома механического завода.

— Вот и договорились. Через сутки все мотоциклы передайте командованию батальона. Многие из присутствующих уже знают, — продолжал Решетняк, — что немцы внезапно захватили Бердянск и Мариуполь и выбросили парашютный десант в районы Федоровки. Части Красной Армии, срочно переброшенные из-под Ростова, ведут с десантом бои. Завтра в помощь Красной Армии должны быть сформированы отряды народного ополчения. Руководителям заводов приказываю ускорить вывоз оставшегося ценного оборудования. Иван Григорьевич, — обратился Решетняк к начальнику товарной станции, — сколько вагонов у вас имеется на сегодняшний день?

Дудка по-военному встал, назвал цифру.

— Мало… По вопросу о транспортных средствах соберемся отдельно, в девять утра. Руководителям заводов и секретарям парткомов быть обязательно. Все, что нельзя вывезти, подготовить к взрыву…

После этих слов смолк даже шелест бумаг. Казалось, все перестали дышать.

— Да! Вы не ослышались — взрывать! — Эти слова нелегко дались и секретарю горкома. — Приказ товарища Сталина знаете, — тихо сказал Решетняк. — Ни одного станка, ни одного килограмма хлеба, ни одного вагона не должно остаться врагу. Если уж так случится, что враг ворвется в наш родной город, — все должно быть взорвано…

— В порту скопилось много зерна. Все не вывезем. Мало плавсредств. Как быть? — спросил начальник порта.

— Надо вывезти. Надо!.. Хлеб — те же патроны. Без хлеба не навоюешь…

— Может, часть раздать населению? — предложил кто-то.

— Раздать всегда успеем. Надо побольше вывезти… На металлургическом заводе есть подсобное рыболовецкое хозяйство, на других — тоже. Надо использовать все — баркасы, боты, лодки, наконец…

— Как быть с людьми? — спросил директор механического завода. — Вагонов не хватает для вывоза оборудования, плавсредств мало. И те будут заняты под зерно…

— С людьми?.. Часть уедет с эшелонами, которые повезут заводское оборудование, а остальные? Остальные — пешочком. Так и скажите людям прямо: пусть уходят пешком. Кто может, — сказал Решетняк. — На заводах дайте людям полный расчет… Пусть знают, что Советская власть в долгу перед ними не осталась, — тихо добавил он. — У меня все!

Первым поднялся майор:

— Разрешите?

— Конечно, конечно…

Задвигали стульями и остальные. Кто-то направился к выходу, а кто-то задержался. У многих были вопросы к секретарю горкома. У Ананьина тоже были вопросы, но он ждал, когда они в кабинете останутся вдвоем.