Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

Топольков занял свое место в корреспондентской ложе. В это время звучно ударили барабаны, торжественная музыка огласила зал. Когда появились Гитлер, Геринг и Гесс — все встали.

На этот раз Топольков не узнавал Гитлера. Говорил он вяло. Ни слова о скорой победе, напротив — «всю жизнь я стремился к миру». Потом печальным голосом Гитлер сказал: «За мир приходится платить дорогой ценой», — и назвал потери немецких войск на Балканах.

Необычная речь Гитлера вызвала в журналистской среде самые разные толки. Противоречивыми были отклики на нее и в немецкой печати. Газета министерства иностранных дел писала:

«В Лондоне склонны сделать оптимистические выводы из того факта, что фюрер ничего не сказал о германском вторжении на Британские острова…» И далее: «Вопрос, когда кончится война, не является для Германии существенным. Но мы уверены в одном — в нашей победе».

Когда на пресс-конференции в МИДе Топольков задал этот вопрос Шмидту, тот ответил: «Этого сказать никто не может. Но, возможно, победа придет быстрее, чем мы ее ожидаем. Германская армия не раз преподносила миру сюрпризы».

6 мая газета «Данцигер форпостен» сообщила о визите фюрера в Данциг. Другие газеты почему-то об этом не написали ни слова.

Топольков в докладе послу подчеркнул это обстоятельство:

— Мне кажется, что немцы снова стали заигрывать с англичанами. Немецкие официальные лица делают вид, что сообщение о пребывании Гитлера в Данциге не было предназначено для печати, что «Данцигерпост» проболталась об этом. Но ни для кого не секрет, что любое сообщение в любой немецкой газете о Гитлере, каким бы мелким шрифтом оно ни было набрано, сразу станет известно всему миру. Я помню, то же самое было в сороковом году, когда Гитлер искал возможности заключить с Англией мир и отдал приказ своим танковым дивизиям остановиться перед Дюнкерком, спасая тем самым английский экспедиционный корпус от полного разгрома.

— В ваших рассуждениях есть логика, — согласился посол.

13 мая снова последовало сообщение, которое взбудоражило всех корреспондентов в Берлине. Немецкие газеты сообщили:

«Гесс (его имя было названо без всяких титулов) на самолете «Мессершмитт-110» стартовал 10 мая с аэродрома в Аугсбурге. В последнее время Гесс страдал жестокими желудочными болями и бессонницей. Очевидно, это помутило его рассудок.

Известий о том, что он где-либо приземлился, не поступало, следовательно, Гесс упал в море и погиб…»

Несколько дней тому назад Гесс сидел рядом с Гитлером в опере «Кроль». 2 мая он выступал перед рабочими в Аугсбурге — он не выглядел ни больным, ни сумасшедшим…

15 мая стало известно, что Гесс выбросился на парашюте над Англией и благополучно приземлился. Эту новость первым сообщил Тополькову Брэндэндж.

Вскоре и немецкая пресса подтвердила это.

Гесс больше не назывался сумасшедшим. Он стал идеалистом, который добивался всеобщего мира между германскими народами. Этой теме были посвящены многие материалы. Зато в немецкой прессе совсем перестали печататься сообщения из Советского Союза. Топольков спросил одного из редакторов «Националь-цайтунг», почему это происходит, тот ответил, что в последнее время идет много официальных материалов и для московских корреспондентов газеты не остается места.

В Берлине стали выходить многочисленные издания ведомства Альфреда Розенберга под названием «Восточная природа», «Восточное право», «Восточная экономика».

Газеты напечатали биографию генерал-фельдмаршала Кюхлера. В ней особо выделялись те места, в которых описывалась его борьба против Красной Армии в Прибалтике.

В конце мая установилась теплая сухая погода. В последнее время Топольков много работал, устал. В выходной он решил съездить в Варнемюнде: синее море, золотистый песок на пляже, желтые дюны с высокими зелеными соснами — этот уголок Германии Топольков полюбил еще со времен своей первой командировки туда с Пантелеем Афанасьевичем Путивцевым.

В «олимпии» забарахлил карбюратор, и Юрий Васильевич решил ехать поездом до Ростока, а там пригородным — в Варнемюнде.

Поезд на Росток опаздывал. Это удивило Тополькова: такого еще за десять лет не случалось. Он спросил железнодорожника, в чем дело.

— Мы сейчас работаем по особому графику. Надо срочно пропустить воинские эшелоны на восток.

Были и более мелкие тревожные факты. Сапожник, которого Топольков знал много лет и услугами которого пользовался, сказал Юрию Васильевичу: