Алексей Котенев - На Забайкальском фронте [Документальные повести, очерки]

Сержант Соколков остановился и подумал: „Как же быть?“ Приподнявшись на руках, он огляделся. „Пожалуй, здесь можно и на ногах. Ведь мы уже далеко. А лейтенанту скажу: ползли. Ну, конечно, можно. Ведь по оврагу бежали во весь рост — никто не заметил. Пронесет и сейчас“.

— Ну теперь ничего страшного, — сказал, вставая, Соколков таким же тоном, каким обычно говорил командир взвода. По, побоявшись, как бы не научить солдат и в настоящем бою действовать так же, добавил: — Только имейте в виду: это мы сейчас так… для скорости…

С разрешения Соколкова разведчики поднялись на ноги и во весь дух помчались через кусты к оврагу. Соколков два раза оглянулся назад. За ним никто не бежал. „Проворонили, разини!“ — обрадовался сержант и велел „включить третью скорость“.

Добежав до оврага, Соколков доложил лейтенанту Ветровому о результатах разведки. Командир очень обрадовался и тут же отдал приказ двигаться вперед. Рота заспешила туда, куда показывала красная стрела, начерченная на командирской карте.

Сергей Ветровой в эти ответственные минуты был поглощен мыслями о предстоящей схватке: он еще и еще раз обдумывал, как полнее использовать огневые средства, как ближе подойти к Шурову.

На рубеж атаки вышли быстро.

— Вперед! — крикнул Ветровой, и мощное „ура“, точно морская волна, прокатилось по склону сопки.

Казалось, Шуров был уже в его руках. Вот она, победа! Еще рывок вперед, и хватай ее, бери!

Но что такое? Почему из окопов „противника“ бьет лишь один автомат?

И едва успел Ветровой так подумать, как на его правом фланге, как раз там, где у него были обозначены ложные позиции „противника“, раздался взрыв и оттуда обрушилась огневая мощь взвода Шурова.

— Ложись! — неистовым голосом крикнул Ветровой, поняв, что он уже „потерял“ здесь не менее трех четвертей состава роты.

А дальше все пошло еще хуже. Обороняющийся „противник“ получил дополнительные силы и ринулся в контратаку.

— Полная конфузия… — растерянно прошептал Ветровой. — Разделал он меня, как бог черепаху… Но как же все это произошло? — спросил он, когда к нему подошел командир роты.

А произошло все, как пояснил капитан, очень просто. Шуров, оказывается, заметил разведчиков Ветрового в то время, когда они побежали во весь рост к оврагу. Но ловить их уже было поздно. Они так неожиданно промелькнули, что их не успели даже накрыть огнем. И Шуров, вспомнив один фронтовой случай, о котором недавно рассказывал командир части, пошел на хитрость — решил сделать вид, что он… ничего не заметил. А сам тем временем моментально отошел в сторону, занял свои ложные позиции, наскоро углубил окопы, используя кое-что готовое, — и вот, выждав „жертву“, грянул, как гром среди ясного дня.

— Вот это молодец! — воскликнул изумленный Ветровой, выслушав капитана.

— Да вот и сам молодец налицо, — сказал капитан, кивнув на подходившего Шурова, и направился к отдыхавшим у подножия сопки солдатам.

Друзья остались вдвоем. Они присели на заросший травой бруствер окопа и, пока длился перекур, перебросились несколькими словами.

— Ну что ж, поздравляю, Роман. Пять-ноль в твою пользу, — первым заговорил Ветровой.

— Благодарю вас, — с подчеркнутой учтивостью ответил Шуров и уже серьезно: — Но могу тебе сказать, не помоги мне твои разведчики, пришлось бы не тебе, а мне тебя поздравлять. Маневр-то у тебя был классический!

— Был вот, да сплыл… Теперь взгреют на разборе…

— Соколков тебе все дело испортил. Он доложил, небось, что всю дорогу полз? — спросил Шуров.

— Соколков тут ни при чем, — махнул рукой Ветровой. — Тут я сам малость сплошал, а он пошел по моему следу.

— По твоему следу? Не может быть, — иронически проговорил Шуров. — Да какое он имел право подражать офицеру, которому „больше дозволено“! Ты накажи его за это.

— Ладно, ладно, хватит тебе иронизировать. За сегодняшнюю хитрость могу поставить тебе пятерку — так и быть. Но кто из нас вперед закончит забайкальскую академию — мы еще посмотрим!

— Это верно, — согласился Шуров. — Дай бог вашему теленку нашего волка съесть.

— Спасибо за аттестацию, приятель.

Заметив, как больно задела Ветрового эта шутка, Шуров переменил тон.

— А маневр у тебя был классический, — повторил он и полез в полевую сумку за картой.

В это время из сумки выпала записка: „Лейтенанту Ветровому“.

— А это что за послание? — спросил Сергей.

— Это я собирался на подушку тебе положить в тот день, когда поссорились, да забыл.