Тоне Светина - Волчата

— Конечно возьму, о чем разговор?! Ты только подготовься как следует.

Увидев старого Михайло, Майя очень обрадовалась. Все вместе они решили, что девушка должна пробираться в партизанский госпиталь.

— Раненых в госпитале много. Сама подлечишься, а потом останешься там за медсестру, — предложил Михайло.

Душко проводил их до сгоревшей мельницы, возле которой они увидели бревна и штабель досок.

— Смотри-ка, Муйо, видать, снова решил мельницу строить. Значит, опять у нас мука будет, — весело заметил лесник.

Поблизости от мельницы находилась могила деда Джуро. Она была ухожена, выложена дерном, вокруг росли свежие цветы.

— Это я, Душко, за могилой ухаживаю, — признался Михайло. — В ней я должен был лежать, а не твой дед…

Девушка и старик отправились дальше в горы. А Душко, постояв еще немного у могилы деда, повернул обратно. Но сначала захотел зайти в пустовавший теперь дом тети Стои, где он оставил еще в прошлый раз немного соли. С этими мыслями Душко свернул на тропинку, что вела к знакомому дому…

Шлахт добился своего, и Куделе не оставалось ничего другого, как лечь в клинику. Немец обставил все таким образом, что Куделу положили в клинику до полного выздоровления от нервного расстройства после тяжелого ранения.

Зайдя в последний раз в немецкий штаб, Кудела столкнулся лицом к лицу с подполковником.

— Вы уезжаете, майор? — спросил Шлахт, старательно изобразив удивление.

— Нет, не уезжаю, герр подполковник, скорее, возвращаюсь. Я ложусь в клинику.

— В клинику?! — наигранно удивился Шлахт. — Вот видите, я и раньше говорил, что вам надо обратиться к врачам.

— Теперь я вас послушал.

— Лучше поздно, чем никогда. Желаю вам скорейшего выздоровления.

— Спасибо! — буркнул Кудела, неприязненно подумав: «Лицемерная свинья!»

В коридоре Кудела встретил Клару:

— Я уезжаю. Думаю, что больше тебя никогда не увижу.

— И у меня такое же чувство.

Долгим взглядом посмотрев на нее в последний раз, он произнес:

— Красивая ты, черт возьми! Я тебя никогда не забуду.

— Лучше, чтобы ты забыл меня, Анте. Я отношусь к числу женщин, которые приносят несчастье.

— Может, ты и Шлахту несчастье принесешь? Или ты его на самом деле любишь?

— Нет, не люблю, это он меня любит.

— Ну, желаю тебе всего хорошего. — И Кудела пожал ей на прощание руку.

Когда он, словно лунатик, шел по длинному коридору, Клара долго смотрела ему вслед.

В клинике Куделу встретил седовласый доктор приятной наружности. Просмотрев сопроводительные документы Куделы, он сказал, что лежать майору здесь придется совсем недолго, а когда его состояние придет в норму, он сможет выйти из клиники.

Куделу поместили в палату, где стояли две кровати. Соседом Куделы оказался раненный в голову усташский сотник.

Отодвинув занавеску, Кудела выглянул в окно. На улице вовсю сияло весеннее солнце, цвели каштаны. За оградой был город. Там жили люди, там была небезопасная, но все же свобода. А здесь? Клиника скорее походила на тюрьму.

Несколько ночей Кудела не мог сомкнуть глаз, хотя его и пичкали какими-то успокоительными лекарствами. Когда же, наконец, он заснул, страшные сны снова стали мучить его…

Дней через десять Куделу вызвал в кабинет седовласый доктор с добрым лицом. От него исходили какая-то необыкновенная сила и спокойствие.

— Что вас мучает, господин майор? — спросил доктор, внимательно глядя на Куделу. — Если хотите, чтобы мы вам помогли, будьте со мной предельно откровенны.

— Похоже, я схожу с ума, доктор.

— Я бы этого не сказал, не надо преувеличивать. Лучше опишите мне симптомы вашей болезни.

Часа два Кудела подробно рассказывал о том, какие кошмарные сны стали сниться ему по ночам. Он не хотел быть до конца откровенным с доктором, делиться с ним своими тайными мыслями об этой проклятой войне, и поэтому не рассказал всего.

Доктор, не спуская с него глаз, внимательно слушал, а когда Кудела закончил, спросил:

— А как вы себя сейчас чувствуете?

— Мне страшно, доктор. Я бы попросил вас ради моего душевного спокойствия вернуть мне пистолет… Я его под подушкой держать буду…

Доктор рассмеялся:

— Если бы это зависело только от меня! Будь моя власть, я бы вам и пулемет дал, если бы это способствовало вашему выздоровлению, но здесь у нас строгие правила. Пациенты не имеют права носить оружие. В клинике у нас есть люди, страдающие депрессией, склонные к самоубийству, чрезмерно агрессивные, а с ними всегда может случиться несчастье. И без того у нас с некоторыми больными возникают серьезные проблемы.