Евгений Погребов - В прорыв идут штрафные батальоны

После обеда, пристроившись за столом, занялся изучением представленных взводными списков личного состава. Начал с первого взвода.

У Сахно в графе «краткая характеристика» не нашлось ни одного отрицательного, неблагожелательного отзыва. Против каждой фамилии значилось одно-двухсловное заключение без намека на какую-либо претензию. Ни одной паршивой овцы. Прямо-таки образцово-показательный взвод.

Самая нелестная оценка, на какую сподобился взводный, – «сойдет». Даже своего прихлебателя Сюксяя удостоил солдатской доблестью: в бою надежный. Хотя Веселов, Павел знал это доподлинно, принимал участие всего в одном боевом эпизоде. Остальное время отсиживался в землянке, караульным при вещмешках и шинелях.

Не утрудил себя Яков Петрович ни должностной обязанностью, ни объективностью суждений. Бумага для отмазки. Ни с кем из подчиненных отношения портить не захотел и, надо полагать, не в последнюю очередь – в пику ротному.

Павел предполагал, что часть характеристик будет именно такой: набором принятых, расхожих формулировок, приблизительных и обтекаемых. Но чтобы все без исключения? Лишь одну строку, против своей фамилии, оставил взводный незаполненной. На усмотрение Колычева: мол, думай что хочешь, а я себя знаю.

У Грохотова наоборот. Ни одного стоящего солдата во взводе не оказалось. Все с недостатками и родимыми пятнами: «трусоват», «морально неустойчив», «ни то ни се», «паникер», «вор и мерзавец», «тварь конченая», «бандюга и смертоубивец»… Только о себе написал целой, едва вместившейся в отведенную строку фразой: «готов честно выполнить любой приказ».

«В тебе-то я не сомневаюсь, гражданин Грохотов, – сказал вслух Павел, представив набычившегося Грохотова, выводившего с нажимом эти слова на бумаге. – А вот как быть с остальными?» И побежал глазами сверху вниз по графе характеристик, останавливаясь на самых-самых.

Бандюга и смертоубивец. Сукотин Иван Степанович, 1915 г. р. Курская область. Грабитель. Срок семь лет, судимость вторая.

Вор и мерзавец. Корнюшкин Борис Ильич, 1913 г. р., г. Ростов-на-Дону, статья 162, вор-карманник. Срок три года, судимость третья.

Ни того, ни другого припомнить не смог. Видимо, не пересекались пока стежки-дорожки.

Следующим взял список Ведищева.

Абрамов Анатолий Филиппович, 1911 г. р., уроженец г. Горького. Слесарь. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от седьмого августа 1932 года. За прогул – пять лет. Исключен из членов ВКП(б). Резюме последней графы: в бой не рвется.

Леличко Тихон Васильевич, 1915 г. р., Тамбовская область, колхозник, за хищение кормов. Срок три года. В бою твердый.

Дошел до Турищева Олега Ивановича, 1917 г. р. Москвич, хищение государственного имущества. Срок пять лет, судимость вторая. Удивила боевая характеристика: силен, зверюга, бесстрашный. Надо бы запомнить, при случае познакомиться.

Кстати, себя Ведищев отметил не менее грозной и экзотической формулировкой: в бою тигра. Буквально. Не тигр, а тигра. В этом весь Ведищев – легкий, импульсивный, ироничный, непредсказуемый. Невозможно сказать, куда в следующую минуту склонится, какое коленце выкинет.

Ответственней всех к делу подошел Маштаков. Уже по тому, что против каждой фамилии не по одной, а по две строки оставил, можно было судить, что каждое слово, прежде чем в них попасть, со всех сторон осмотрено было, выверено и взвешено придирчиво. Тем более интересно, что всех солдат своего взвода Павел знал наперечет. Чья оценка верней и глубже, насколько совпадает или отлично мнение преемника от собственного.

Сидорчук Тарас Прохорович, 1909 г. р., Томская область, бывший член ВКП(б), срок семь лет, дезертир из трудовой армии, а точнее – с лесоповала.

Колычев его историю знал, слышал лично от него самого. На таежном лесоповале довелось Сидорчуку работать вместе с немцами, высланными в августе 1941 года из Поволжья. Нормы выработки предельные, как для профессиональных рубщиков леса. А питание скуднее скудного. Хлеб и то, бывало, по пять дней не выдавали. Жилья вообще никакого, у костров сушились, у костров на лапнике спали. Люди обессилели, отощали, стали массово вымирать. А начальству хоть бы что, только норму выработки требуют.

Будучи членом партии, пошел Сидорчук к начальнику лесоповала с жалобой, а тот и слышать ничего не хочет: немцы – предатели, хотели восстание поднять, фашистов дожидались, оружие прятали. Дохнут? Ну и пусть дохнут, туда им, сволочам, и дорога. Собрал тогда Сидорчук свой сидор и пошагал таежной тропой в райцентр, в милицию. Решил, что лучше в тюрьму сядет. Там хоть крыша над головой есть и пайка хлеба обеспечена. Заключение Маштакова: дисциплинированный, исполнительный. В бою смел, инициативен. Панике не поддается. Может заменить командира.