Мэтью Риджуэй - Солдат

Первое известие о том, что на пост начальника штаба армии США намечается моя кандидатура, я получил от своего друга Омара Брэдли. Он предложил мне, если у меня есть веские соображения за или против, передать через него свои пожелания. Если бы я захотел остаться на посту верховного главнокомандующего в Европе, эта просьба, несомненно, была бы удовлетворена. Но если бы я пожелал принять пост начальника штаба, Брэдли передал бы мое мнение вышестоящим властям и они приняли бы окончательное решение.

Я, разумеется, много размышлял над этим предложением, посоветовался со своей женой. Мы проанализировали его со всех точек зрения и пришли к заключению, что, если этот пост будет предложен мне, его следует принять.

У меня было несколько важных причин для такого решения, начиная с чисто профессиональных. Назначение на этот пост — высшая честь для армейского офицера. Кроме того, имелись и чисто личные соображения. Мы с Пенни понимали, что в недалеком будущем мне придется проститься с военной карьерой. Через два года, в течение которых, вероятно, продолжалась бы моя служба в качестве начальника штаба, мне исполнится 60 лет, и я смогу уйти в отставку. Мы оба согласуясь, что нельзя игнорировать арифметику лет.

После ухода в отставку я хотел подвизаться в новой области, на каком-нибудь многообещающем гражданском поприще — до тех пор, Пока я здоров. Хотя никто из нас не знал, когда именно окончится моя служба (это зависело в конечном счете ют моих военных и гражданских начальников), мы оба твердо решили, что, достигнув предельного возраста, дающего право на выход в отставку, я не останусь на службе. Чтобы ни случилось, кроме войны, я уйду в отставку в возрасте 60 лет.

Я привожу эти пространные рассуждения со специальной целью. Когда мне исполнилось 60 лет и я действительно ушел в отставку, стали ходить слухи, что меня вынудили уйти в отставку, ибо мои взгляды по военным вопросам часто не совпадали со взглядами моих гражданских начальников. Я отдаю себе отчет, что моя отставка с поста начальника штаба, возможно, была принята ими с чувством облегчения. Но решение об отставке я принял сам, и принял задолго до того, как возникли разногласия между мной и министерством обороны. Право на отставку в любое время давал мне закон.

В Вашингтоне немного замешкались с принятием решения относительно моего будущего. Весной 1953 года Европу посетили министр обороны Вильсон и министр армии Стивенс. Я впервые встретил обоих этих джентльменов и сопровождал их во время поездки по Европе. Начали они с моего штаба в Париже и объехали все места расположения 7-й американской армии, в том числе и американскую зону в Германии. Во время поездки я чувствовал, что оба они внимательно присматриваются ко мне. По-видимому, у них сложилось определенное мнение. Однако если это и было так, они ничем не выдали своего решения, и только в середине мая мне сообщили, что Вильсон и Стивенс наконец-торекомендовали президенту назначить начальником штаба меня.

Примерно в это же время мне было приказано возвратиться в Соединенные Штаты, чтобы дать некоторые консультации комиссиям конгресса перед принятием законопроекта об оказании помощи иностранным государствам. Незадолго до этого я уже нанес официальные визиты всем 14 членам НАТО, за исключением Канады и Исландии, к теперь, возвращаясь в Европу, решил воспользоваться случаем и засвидетельствовать свое уважение главам правительств этих двух стран. На обратном пути в Париж я навестил своего доброго друга министра обороны Канады Брука Клакстона. О делах НАТО мы переговорили в самой приятной обстановке за рыбной ловлей, километрах в 250 от Оттавы.

Из Оттавы мы вылетели в Исландию. В Рейкьявике я сделал остановку, чтобы нанести визит президенту. Был уже конец мая, погода постоянно менялась, и в течение дня то шел дождь, то снова выглядывало яркое солнце. Президент находился в своем уютном загородном домике, — недалеко от столицы. Мы разговорились об исландской природе.

Я всегда считал Исландию безжизненной страной, но в тог день мне показалось, что она буквально кишит птицами. Водоплавающие птицы были повсюду, особенно зеленоголовые дикие утки, которых мы так хорошо знаем в Соединенных Штатах. Мне говорили, что в ручьях и реках превосходно ловится форель, да и в соленых водах неплохо порыбачить. Однако у нас не было времени ни на одно из этих развлечений. Через три часа после нашей посадки на аэродром в Рейкьявике мы уже были на пути в Париж. Оттуда мне предстояло отправиться с прощальными визитами к друзьям, которых я приобрел в Осло, Копенгагене, Лиссабоне, Брюсселе, Люксембурге и Гааге.