Мэтью Риджуэй - Солдат

Гораздо сложнее обстояло дело со щекотливой проблемой командования в центральной зоне Европы. Поскольку верховным главнокомандующим был американец, этот пост должен был занимать француз или англичанин. Но французы не одобрили бы назначения главнокомандующим англичанина, а англичанам совсем не улыбалось видеть на этом посту француза. Я потратил больше года, чтобы разрешить этот вопрос, и в конце концов добился согласия англичан на назначение французского маршала Жюэна на пост главнокомандующего вооруженными силами в центральной зоне.

Нелегко было решить и проблему единого командования Военно-воздушными силами НАТО. Много доводов было в пользу одного командующего всеми ВВС в Европе. Указывалось, в частности, что ценность авиации в ее мобильности, а дробление ВВС по отдельным зонам снизило бы эту мобильность. Однако этот довод не убедил меня. Я знал, что пресловутая мобильность существует только в теории, а на практике использовать все ее преимущества или трудно, или совсем невозможно. Попробуйте, например, перебросить турецкую эскадрилью в Норвегию или норвежскую в Турцию, если в Европе начнется война. Кроме того, я не мог себе представить современную полевую армию, которая не имела бы тактической авиации, готовой в любую минуту оказать ей непосредственную поддержку с воздуха.

Я решил, что у каждого главнокомандующего — в северной, южной и центральной зонах Европы — должны быть в подчинении авиационные части, которые он мог бы немедленно использовать в случае необходимости.

На себя я принял обязанности главнокомандующего всеми ВВС НАТО. При мне находился небольшой штат исключительно способных авиационных советников.

К тому времени, когда я вступил и командование вооруженными силами НАТО, характер проблем, стоящих перед верховным главнокомандующим, коренным образом изменился. Перед генералом Эйзенхауэром стояли главным образом политические задачи, а передо мной — военные. Он должен был все свое обаяние и силу убеждения использовать для того, чтобы объединить страны свободной Европы в коалицию для совместной обороны и заставить их согласиться на единый план действий. Моей же задачей было заставить их выполнить то, что они обещали. Уместно сравнить Эйзенхауэра с красноречивым торговцем, убеждающим хозяйку подписаться на дешевые иллюстрированные журналы, а меня — с личностью в котелке и с сигарой, которая в первых числах каждого месяца является за долгами.

Генерал Эйзенхауэр приехал в Париж в то время, когда во многих странах и особенно в США нс без оснований беспокоились, что Корейская война может оказаться прелюдией к третьей мировой войне. Все страны Запада ясно увидели, как плохо нам придется, если корейский конфликт перерастет в мировую войну. Поэтому генерал Эйзенхауэр решил созвать совещание глав правительств стран — участниц НАТО — и убедить их в необходимости заполнения громадного военного вакуума, который возник в результате опрометчивой демобилизации и поспешного ухода наших войск из Европы после скончания второй мировой войны.

Эйзенхауэр великолепно выполнил эту задачу. Он зажег воображение участников совещания, заставил их осознать опасность, стоящую перед ними, а также трагические последствия, которые явились бы результатом военного вторжения русских. На совещании было выработано соглашение по ряду до сих пор не решенных вопросов. Эйзенхауэр сумел добиться от представителей стран — участниц НАТО — обещания действовать.

Мне теперь нужно было напомнить им об их обещаниях, так сказать, долговых расписках, по которым они обязались представить для создания европейских вооруженных сил людей, оружие, самолеты, танки и деньги. Когда генерал Эйзенхауэр прибыл в Европу, он фактически один представлял все НАТО, так как верховного политического органа, которому он подчинялся бы или от которого бы получал руководящие директивы, не существовало. Но в феврале 1952 года, то есть за три месяца до моего приезда, страны-участницы создали Совет НАТО — его верховный политический орган. Итак, когда я вступил па пост верховного главнокомандующего вооруженными силами НАТО, обстановка в корне изменилась. Теперь имелся политический орган, и командующие войсками занимались своим прямым делом — военными вопросами.

К моему приезду энтузиазм, вызванный деятельностью Эйзенхауэра, несколько остыл. Время шло. Появилась надежда на заключение перемирия в Корее. Угроза мировой войны теперь не казалась такой реальной. Страны НАТО стали осознавать всю ответственность взятых па себя обязательств, и у них зародилось сомнение, не слишком ли опрометчиво они поступили, купив облигации на столь крупную сумму. Может быть, им и не стоило покупать облигации, на которые они подписались с такой охотой, а можег быть, этот долг был им не по средствам?