Николай Дмитриев: Горький сентябрь

– Знаю, – пыхнул своей носогрейкой дед. – Сам в тех местах воевал.

– Это что, за царя Гороха? – вмешался главный балагур.

– Не за царя Гороха, а за государя императора, – нахмурился дед и пояснил: – Пекин мы брали, столица такая китайская, богатая… Слыхал?

– Мы всё слыхали, – балагур весело фыркнул и тут же прицепился к старику. – А раз богатая, чего ты там дед не остался? Или нам чужой земли не надо? Опять же, смотри, Пекин твой столица…

– Ты сам смотри. Как бы вы, вояки хреновы, Киев не просрали… – неожиданно осерчал дед и, увидев, что воз разгрузили, хлестанул конягу.

Линия обороны была намечена по краю рощи. Взвод Сергея, получив лопаты, рассредоточился и приступил к подготовке ячеек. Правда, лопат оказалось маловато, и копать пришлось по очереди. Сергею, как самому крепкому, лопату дали сразу в надежде, что он отроет свою ячейку раньше других и передаст шанцевый инструмент товарищу. Именно поэтому кирпатый всё время крутился вокруг Сергея, нетерпеливо ожидая, когда тот управится.

И Сергей старался. В считанные минуты сняв слой дёрна и отложив нужную для маскировки зелень в сторону, боец так рьяно принялся копать, что спина у него тут же взмокла, зато и ячейка быстро углубилась больше чем на полметра. А если принять во внимание и образовавшийся из выброшенной наверх земли бруствер, то это было уже вполне надёжное укрытие.

Решив наконец малость передохнуть Сергей опёрся о черенок лопаты и вдруг услыхал странный свист. Боец недоумённо закрутил головой, но тут вдруг где-то позади грохнуло, послышался треск ломающихся веток, воздушная волна швырнула Сергея на бруствер, и он, поспешно выскочив из ячейки, начал испуганно озираться, пытаясь сообразить, что произошло.

В роще грохнуло ещё пару раз, оттуда донеслись суматошные крики, которые тут же перекрыла зычная команда:

– Всем в укрытие!

Сергей кинулся к ячейке, но его внезапно оттолкнул всё ещё бывший рядом кирпатый и, прыгнув вниз, сам вжался в землю. В полной растерянности Сергей стал дёргать товарища за ноги, однако кругом загрохотало так, что боец просто перестал соображать. Он метнулся в одну сторону, в другую, вроде бы налетел на дерево, а что было дальше, позже вспомнить не мог…

Боец пришёл в себя, когда кругом стало тихо, и с удивлением обнаружил, что лежит на каком-то картофельном поле. Сергей поднял голову и увидел спокойно стоявшего рядом бывалого, а чуть дальше взводного. Боец вскочил и услыхал, как бывалый вроде как сочувственно хмыкнул:

– Что, цуцик, очунял?.. Хорошо хоть винтарь не бросил…

Сергей только сейчас заметил, что всё ещё держит в руках трёхлинейку и совсем уж глупо забормотал:

– Что командир подумает…

– А, ничего, – успокоил бойца бывалый. – Я сам видел, как он из своей ячейки тоже рачки лез.

Сергей недоверчиво глянул на бывалого, потом на взводного, который, вдруг словно стряхивая с себя наваждение, встрепенулся, затоптался на месте, а потом как-то по-штатски крикнул:

– Товарищи красноармейцы! За мной в атаку! – и, выхватив из кобуры лоснившийся от необтёртой смазки наган, первым побежал к роще.

Как оказалось, на картофельном поле была чуть ли половина роты. Команда подняла всех, и устремившиеся за командиром бойцы даже начали кричать «Ура». Сергей не кричал. Уставя штык, он шёл в атаку с одним страстным желанием – встретить врага. Но немцев в роще не оказалось. На бегу Сергей замечал тела погибших товарищей, перескакивал через поломанные стволы и лишь у своей прежней позиции встал как вкопанный. Он увидел посечённую осколками спину, осыпавшийся бруствер и понял, что кирпатый боец навсегда остался лежать в ячейке, которую он, Сергей, рыл для себя…

Новенькая полуторка пылила просёлком. Водитель, разгоняя машину, то чуть ли не до отказа вдавливал в пол пуговицу акселератора, то шёпотом матерился и жал на тормоз, когда колёса грузовика срывались с плохо наезженной колеи. Сидевший в кабине рядом с шофёром старший лейтенант-артиллерист пропускал мимо ушей ругань бойца и, думая о своём, неотрывно смотрел на вившуюся полем дорогу.

Имевшаяся у командира карта показывала, что впереди ни перекрёстков, ни ответвлений нет, а значит, опасаться, что идущая следом батарейная колонна куда-нибудь заедет, не приходилось. Правда, время от времени старший лейтенант, наклонившись к лобовому стеклу, на всякий случай поглядывал вверх, но небо оставалось чистым, и командир снова возвращался к своим мыслям.