Николай Луговой - Побратимы

Новая арена антифашистской борьбы — казармы и конспиративные собрания в городах Аюд и Ботошани. И снова один за другим — три ареста. Последний совпал с нападением Гитлера на Советский Союз. Выпущенного из тюремного карцера Михайлеску отправили в свою часть, в Черновцы. «Искал» Черновцы два месяца. Примерно так, как Швейк искал Будейовицы. С помощью конвойных догнал свой штаб в районе Вознесенска.

В частях румынской армии было брожение. Солдаты чувствовали себя обманутыми. Им говорили: завоюете земли до Днестра и все. Завоевали. Хватит. Дальше в глубь Советского Союза лезть незачем.

Но прилетел Антонеску. Поднял шум. Составили списки лучших солдат. Им нарезаются земельные участки в Молдавии и Северной Буковине. По шесть гектаров каждому. Из Румынии машинами доставили подарки: ром, фонарики, мыло, зубную пасту. Зашумели газеты и радио о встречах в штабах. Передавались речи. А в казармах шли аресты, порки, зачитывались строгие приказы. Погнали дальше.

Лето 1942 года. Симферополь. Турецкая, восемь. Хозяйка квартиры Тася одевается с шиком. Ее общество — пьяные офицеры. Прислужничает оккупантам, доносит на коммунистов, евреев, партизан. Она хвастает перед новым постояльцем — офицером Михайлеску: сдала в СД еще одного патриота, Чернякова. Его вывезли в лагерь в Биюк и там расстреляли. Плохо, что не взяли и его жену Марию. Но она соберет дополнительные материалы, и Марию упекут.

Но не успела. Мария укрылась на Греческой, двенадцать. Там постояльцем — румынский капитан Михайеску, друг Михаила Васильевича. Он помог Марии сесть в румынский поезд и уехать на Украину, в Березовку. Так свершилось первое доброе дело коммуниста Михайлеску в оккупированном Симферополе [59] Вскоре после выхода в свет первого издания книги «Побратимы» автору позвонила женщина, назвавшаяся дочерью Марии Черняковой. Мать интересовалась: жив ли ее спаситель Михаил Михайлеску? Известен ли его адрес? Она написала ему письмо, и оно, полное чувства глубокой благодарности, чудесно вписалось теперь в новую рукопись, рассказывающую о боевом содружестве советских партизан и румынских антифашистов. .

Решил сменить квартиру. Общество предательницы не устраивало. Квартирмейстер старшина Иван Дункевич — единомышленник, антифашист. Он и переселил его на Греческую, к советской патриотке.

Елена, так звали новую квартирную хозяйку, встретила неприветливо. Ненависти к оккупантам она не скрывала. Открыто ругала немцев и румын. Муж в Красной Армии. На руках трехлетняя дочурка. На немцев Елена не работает. Живет впроголодь, продает вещи. Была арестована. Выручил знакомый, работающий вольнонаемным шофером в хозчасти румынского штаба.

Однажды за Еленой пришел полицейский. Михайлеску выгнал его. Хозяйка по- иному стала смотреть на нового постояльца. Потом она попросила пропуск и бензин для знакомого шофера Саши. Он поедет в Алушту по личным делам. Михайлеску достал и пропуск, и бензин. Просьбы стали повторяться. Отказов не было.

Потом появился и сам шофер — Саша Либесток. Оказалось, что они были знакомы. Саша работал в хозчасти того же корпуса, где служил Михайлеску. Саше нужен был пропуск на имя цивильного немца Бермана, которому надо съездить в Алушту.

Пропуск был добыт. Но Михайлеску захотел встретиться с Берманом. Елена и Саша привели Бермана. Чутье румынского коммуниста не обмануло. Берман — еврей. Пропуск в Алушту — это акт спасения: в пути Берман должен был свернуть в лес, к партизанам.

Сказано это было откровенно. И Михайлеску не отказался помочь. Так в деле и открылись друг другу. Работа оживилась. Михайлеску стал снабжать подпольщика Либестока пропусками, тот познакомил румынского офицера с Петром Смирновым и Георгием Калашниковым, а они связали коммуниста Михайлеску с партизанским лесом и с подпольным центром.

Боевое содружество родилось.

— Как вы добываете разведывательные сведения? — спрашивает гостя Петр Романович. — Насколько они достоверны? Серьезно ли продумана ваша работа?

— О! — отвечает Михайлеску. — Каждое слово и каждая цифра полностью точные.

Дело в том, что у немцев в Симферополе есть бюро переводов. Приказы пишутся на немецком языке и поступают начальнику бюро майору Щербицкому. Щербицкий — поляк, коммунист, ярый антифашист. Прежде чем сдать приказ переводчикам, он читает его сам, запоминает и все важное передает Михаилу Михайлеску. Кроме того, Михайлеску обладает еще одной богатой возможностью. Он — хороший чертежник. Штабисты корпуса часто привлекают его к нанесению экспозиции на карты и к черчению схем. Здесь ему тоже открывается доступ к секретным документам.