Леон Юрис - Боевой клич

— Дэнни.

— Привет, Кэтти. — Голос его внезапно осип.

— Дэнни... а мы не ждали тебя раньше вторника. Почему ты не позвонил?

— А мне дали увольнительную на двое суток, прямо перед отпуском, и я успел на первый лее самолет. Хотел сделать тебе сюрприз.

— Я была у Салли и... и...

Она не знала, что сказать.

— Может, поедем покатаемся, — предложил он.

— Поехали, только маме записку оставлю.

Машина плавно катилась по ночным улицам.

«Почему я держусь за него? — думала она. — Чувство долга? Самолюбие? Любопытство? Что заставляет меня писать ему такое, о чем не должна писать ни одна порядочная девушка. Что было бы, если бы мои родители узнали об этих письмах? А теперь вот он, рядом... И что дальше?»

Дэнни украдкой взглянул на нее и тоже нахмурился.

«Гиб, Норт, Илэйн, лагерь Элиот, Ски... этот сумасшедший Сан-Диего и чертовы казармы. Я столько искал ответ на все свои сомнения, но так ничего и не решил...»

Все произошло совершенно неожиданно и естественно. Дэнни остановил машину, и в следующий миг Кэтти очутилась в его объятиях.

«Милый, как я люблю тебя, ты даже не подозреваешь, как я люблю тебя!»

"Господи, ну почему я не могу сказать тебе! Кэтти, неужели ты так же любишь меня, как и я тебя?

Неужели такое возможно..."

Дэнни нежно коснулся губами ее щеки, потом расстегнул пуговицу у нее на блузке и осторожно коснулся груди.

— Дэнни, Дэнни! Я люблю тебя.

Его рука легла на ее колено и медленно поднялась выше. Кэтти приподнялась и прижалась к нему. Он медленно опустил ее на сиденье.

— Кэтти...

— Все хорошо, Дэнни, все хорошо...

Он вдруг напрягся и, мягко высвободившись от ее объятий, сел на место. Потом включил радио и дрожащими руками зажег сигарету.

— Извини, Кэтти, я не хотел заходить так далеко.

Она облокотилась на дверцу и полными слез глазами смотрела на него.

— Ты, наверное, презираешь меня.

— Не смей так говорить. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Это мне надо башку отбить. Извини, я жалею, что так увлекся.

— А я нет.

Он повернул голову и изумленно посмотрел на нее.

— Когда ты уехал, — продолжала Кэтти, — я не могла понять, как отношусь к тебе: то ли во мне говорило самолюбие, то ли просто не хотела терять тебя. Но потом что-то перевернулось. Я знала только одно — хочу, чтобы ты вернулся, чтобы ты был рядом. Ни о чем не могла думать, кроме как о тебе. Конечно, может, мы еще слишком молоды, но если это не любовь, то значит, ее вообще не существует.

Дэнни молча смотрел на нее, не зная, что сказать. Она была так прекрасна, что он боялся прикоснуться к ней, боялся снова потерять контроль над своими чувствами.

— Ты ведь любишь меня, Дэнни.

— Люблю, — едва слышно выдохнул он.

— Когда я узнала, что ты едешь в отпуск, то решила, что... я... я хочу стать твоей. Вся, без остатка.

Он знал, чего ей стоило сказать об этом вслух, и волна теплой нежности захлестнула его.

— Что ты теперь думаешь обо мне, Дэнни?

— Я думаю, что ты самая прекрасная девушка на свете, и, если бы не война, все было бы по-другому, разве ты не понимаешь?

— Не понимаю! Я знаю только то, что мы любим друг друга и через две недели ты уедешь, а я опять останусь одна. Так что же нам две недели прятаться друг от друга?

Дэнни закрыл глаза. Сколько раз еще там, в Сан-Диего, он мечтал о ней, и теперь вот она рядом и готова отдаться ему...

— А вдруг у тебя будет ребенок?

— Дэнни, ты действительно любишь меня?

— Да, солнышко, больше жизни.

— Тогда давай поженимся. Завтра же.

— Нет! (Почему я не вернулся в Сан-Диего? Зачем увидел ее?!) У меня ведь ничего нет, я ничего не могу дать тебе.

— Можешь! Ты можешь дать мне две недели. А это уже очень много.

Он обнял ее за плечи.

— Кэтти, подумай еще раз. Война может затянуться на два, на три года! Я вообще могу не вернуться.

— Все равно! Сейчас ты здесь, и я люблю тебя.

— Ты когда-нибудь видела молодую женщину, у которой убили мужа? Нет? А я видел, только вчера. Это страшно. Ты хочешь загубить себе всю жизнь из-за каких-то двух недель?

— А ты подумал, что если ничего между нами не произойдет и ты не вернешься оттуда, то я всю жизнь стану говорить себе, что у нас были целых две недели и я могла любить его и сделать счастливым! О Господи, Дэнни, я уже не знаю, что правильно, а что нет. Я просто люблю тебя.

Первые лучи солнца осторожно коснулись лица Дэнни, и он открыл глаза. Кэтти еще спала, положив голову ему на грудь. Он немного сдвинул одеяло и несколько минут любовался ее обнаженным телом, потом поцеловал ее губы.