Леон Юрис - Боевой клич

Мы постепенно привели Ски в себя, но он так и остался сидеть на полу с поникшей головой. Дэнни опустился на колени рядом с ним.

— Это я, Дэнни... твой друг... ты слышишь меня?

Звонски кивнул.

— Зачем ты хотел сделать это?

Ски поднял голову и попытался что-то сказать, но слезы снова покатились у него из глаз, и он глухо застонал.

— Это из-за Сьюзан?

Поляк кивнул.

— Ты получил письмо?

Он снова кивнул. Тогда Дэнни обшарил его карманы и, вытащив конверт с письмом, поднялся и отошел к свету, чтобы прочитать его. Руки его дрожали. Закончив читать, Дэнни прикусил губу и на секунду закрыл глаза.

— Ну, что там? — спросил Энди.

— У нее будет ребенок от другого парня. Они скоро поженятся... а остальное — извинения и прочее дерьмо...

С минуту все молчали, не зная, что сказать. Весь взвод связи давно привык к мысли, что девушка Ски вот-вот приедет ведь он работал, как одержимый, не ходил в увольнения, экономил каждый цент и жил только тем, что скоро увидит ее.

— Будь оно все проклято, — яростно прошипел Энди. — Суки поганые! Все они, все... Ненавижу!

— Уймись, Энди.

Он резко повернулся ко мне. Глаза у него стали бешеными.

— А что, не так?! Успокоиться?! А кто теперь его успокоит?! Твари, твари...

— Это не поможет, Энди. — Я обнял Ски. — Ски, братан, мы здесь, мы с тобой, ты же знаешь.

Он кивнул.

— Если об этом узнают, они засадят тебя в психушку. Ты ведь хочешь остаться с нами?

Он снова кивнул.

— Ты же не сделаешь этого опять, Ски? — Дэнни тоже обнял его. — Обещаешь?

— Обещаю, — прохрипел Ски.

— Попробуй заснуть, — сказал я. — Ты уж извини, что пришлось тебя ударить.

— Ничего, Мак, это я виноват. — Он поднялся и побрел в казарму.

— Надо бы присмотреть за ним хотя бы сегодня, — сказал Энди. — Я посижу с ним часа два.

— Я подменю тебя, — отозвался Мэрион.

— Знаете, ребята, идите-ка вы все спать, — медленно произнес Дэнни. — Все равно я сегодня уже не засну.

На следующий день перед ужином меня вызвал в штаб старший сержант Пуччи.

— Что у тебя происходит, Мак? Только что заходил Звонски и забрал все свои деньги. Он что, все-таки привез свою девчонку?

— Что?!

— Да, почти триста долларов. И что у него с лицом? В танк врезался, что ли?

— Он вчера получил письмо. Сам знаешь, как бывает. «Извини, ждать не буду».

— Вот дерьмо! Жалко, хороший парень. С этими бабами никогда не угадаешь. Кстати, он взял увольнительную. По-моему, первый раз за все время.

— Поехал в Даго, Он там наверняка нарвется. Пуччи, ты должен дать увольнительную и мне.

— Ты что, сдурел? Я не могу, ты же только вчера был в увольнительной.

— Ну, будь другом, он же нарвется, и ты это знаешь.

— Мак, лейтенант Брюс, который, как тебе известно, командир штабной роты и редкий засранец, голову мне оторвет, Не могу.

— Ну, спасибо, Пуччи. Настоящий друг. А ты не припомнишь, когда ты ы Рейкьявике набил морду английскому капитану и за тобой охотились полиция и половина британского флота? Тогда ты не отказался от моей помощи. У меня на черепе до сих пор шрам от пивной бутылки.

— Ты что, всю жизнь собираешься вспоминать о таком пустяке?

— Я когда-нибудь просил тебя об одолжении?

— Не дави на меня, Мак.

— А если бы это был один из твоих ребят?

Пуччи выругался и, достав из ящика чистый бланк, отпечатал пропуск.

— Только упаси тебя Бог попасться патрулю, тогда целый месяц проведешь на хлебе и воде.

— Вот это другой разговор. Да, и пока печатаешь, то сделай заодно увольнительные на Сестру Мэри, Энди и Дэнни, мне потребуется их помощь.

Мы обнаружили Ски в одном из притонов под названием «Логово дракона», куда его пустили, не спрашивая о возрасте. Здесь пропуском и удостоверением личности служили деньги, а их у поляка было более чем достаточно. Остановившись у входа, мы устроили короткое совещание. Поскольку ни одному из моих ребят не исполнилось двадцати одного года, а денег было в обрез, ты мы решили, что в бар зайду только я, а они буду следить за входом.

Пробравшись сквозь облака сизого дыма и толпу людей, я наконец заметил Ски, сидевшего за стойкой с двадцатидолларовой бумажкой в руке. Я тоже присел за стол недалеко то него, но подходить не стал. Просто сидел, наблюдал и слушал.

— Ставь выпивку, я буду пить, а когда закончится эта двадцатка, только свистни — у меня полно таких же, — говорил поляк бармену, который с интересом слушал его, уже прикидывая, сколько можно выкачать из этого морпеха.