Леон Юрис - Боевой клич

Мы тихо вышли из палатки и присоединились к островитянам и морпехам, рассевшимся вокруг большого костра.

Островитяне выбивали ритм на пустых коробках и ящиках, в то время как местные девушки, удивительно грациозные и пластичные, танцевали свои диковинные танцы. Морпехи дружно рукоплескали их искусству и больше не чувствовали себя одинокими. По кругу пошли бутылки с пивом, и началось веселье, которое достигло своего апогея, когда в круг танцоров вышел Маккуэйд. На его груди было повязано три лифчика, позаимствованных у местных красавиц. Правда, их пришлось связать в один, чтобы застегнуть на необъятной груди сержанта. На обширном животе Маккуэйда красовалась набедренная повязка, сплетенная из травы. Дополняли наряд высокие армейские ботинки на голых ногах и толстая сигара в зубах. Его танец с деревенскими танцовщицами вызвал бурю восторга, которая сменилась громовыми аплодисментами и восторженным свистом. К танцующим присоединились Ковбой Шапиро, майор Велмэн и капитан Марлин, одетые в таком же стиле.

Я аплодировал и веселился вместе со всеми, когда чья-то рука легла мне на плечо. Обернувшись, я увидел Дэнни. Глаза его оживленно блестели, лицо чуть порозовело.

— С Рождеством, Мак! — весело крикнул он. — Надеюсь, вы не вылакали все пиво?

После Нового года наш батальон погрузили на транспорт «Принц Георг» и перебросили на Хило, один из Гавайских островов. Местечко там было — не дай Бог, несмотря на то, что это Гавайи. По ночам холодно, днем жарко, воды так мало, что ее выдавали порциями. Но хуже всего пыль. Она был везде и днем, и ночью. Стоило убрать и вычистить палатку, как через пять минут ветер приводил все в прежний вид.

Увольнительные на Хило не приносили былой радости. Остров населяли американцы японского происхождения. К тому же кто-то пустил слух, что вторая дивизия морской пехоты — это наемные убийцы. Так что отношение к нам было более чем прохладное. На острове имелось несколько борделей, но длинные очереди солдат, выстраивавшиеся туда каждый день, отбивали всякое желание. И тогда снова, как раньше, улыбка и дружеское слово товарища становилось для нас той бесценной поддержкой, которой не понять никому, кроме нас самих.

И было чертовски обидно находиться совсем рядом с домом и не иметь возможности попасть туда. Мы чуть с ума не сходили, слушая американские передачи по радио, читая свежие американские газеты...

Но вскоре опять начались марш-броски, строевые занятия, учения, смотры. Прибыло и пополнение. Совсем зеленые самоуверенные салаги. Мы даже не пытались показать им свое превосходство, потому что они и так с почтением и восхищением смотрели на ветеранов Таравы и Гвадалканала, опытных, усталых двадцатилетних ветеранов. Мы все делали лучше их, нам легко давались многомильные марш-броски, но если они это делали с азартом, стараясь доказать, что ни в чем не уступают ветеранам, то мы просто выполняли свою работу, тянули лямку. В нас уже не осталось прежнего задора и честолюбия. Даже Сэм Хаксли перестал выдумывать для нас головоломные маршруты. Мы просто хотели вернуться домой.

Шли недели, и росла надежда, что этот десант станет для нас последним и что шестому полку наконец дадут идти в авангарде. Настроение постепенно менялось, и мы уже тренировались с каким-то ожесточенным остервенением.

А потом пришло известие, что четвертая дивизия морской пехоты десантировалась на Маршалловы острова, в то время как в Штатах уже формировалась пятая дивизия.

"Дорогой Сэм,

Я только что встречалась с полковником Мэлколмом. Мы пообедали в офицерском клубе, и он много рассказывал о тебе. Любимый мой, я так рада за тебя и горжусь тем, что я твоя жена. Мне говорили, как здорово воюет твой батальон и что тебя представили к очередной награде. Мэлколм также сказал, что в ближайшее время ты станешь его преемником на должности командира полка. Правда, меня смущает название твоего батальона. Неужели ребята не могли придумать что-нибудь поприличнее?

Я знаю, что полковнику Мэлколму не полагалось сообщать мне, где ты, но он сказал и я очень благодарна ему, хотя сердце замирает каждый раз, когда думаю, что ты так близко, на Гавайях.

Помнишь старого полковника Дрэйка, который вышел в отставку несколько лет назад? Он живет на Мауи, это остров рядом с Гавайями. Уже несколько раз приглашал навестить его. Я могу приехать.