Александр Лозневой - Дорога в горы

Но и после этого огонь фашистов не прекратился. Он стал еще более яростным, еще более ожесточенным.

В пещеру приносили все новых раненых. Наталка оказывала им помощь, как могла: больше уговаривала, чем лечила. Вот и сейчас склонилась она над умирающим Подгорным — безмолвная, подавленная, не зная, чем помочь ему. Подгорный отрывисто и часто дышал, тревожно поводя глазами из стороны в сторону. Видно было — жить ему осталось считанные минуты. Наталка поднесла ему в кружке воды. Солдат взглянул на нее, на кружку, с трудом прошептал:

— Не надо… Живой воды нет…

Рядом умирал Убийвовк: ему оторвало ногу. Казалось, будто солдат напряженно думает о чем-то очень важном. А он и в самом деле думал о том, что ни эта девушка, ни даже настоящий врач, будь он здесь, не смогли бы вернуть его к жизни: поздно…

Обстрел наконец прекратился, и тотчас на тропе, у леска, показались фашисты. Они рванулись вперед, намереваясь проскочить площадку, прижаться к скалам. Но только этого и ждали бойцы Головени: почти одновременно ударили они из своих невидимых нор, опрокинули врага, прижали к пропасти.

— Залпом! Огонь! — слышались выкрики Донцова, посланного лейтенантом к стрелкам, на смену Подгорному.

На тропе появилась новая группа гитлеровцев. Некоторым из них удалось даже ворваться в ущелье, но там на них со страшной силой обрушились громадные камни, заранее подготовленные защитниками перевала. И атака фашистов опять захлебнулась.

Лейтенант взмахнул рукой, и заработал еще один пулемет, замаскированный правее, в расщелине. Вводить в бой все силы сразу Головеня не решился: неизвестно, что будет дальше. Однако, увидев, что к скалам подходят все новые группы гитлеровцев, он понял, что штурм начался и жалеть патроны теперь было не к чему.

Фашисты не могли развернуться в узком подходе к скалам, а сам подход простреливался с разных направлений плотным ружейно-пулеметным огнем. Немцы пытались накопиться для атаки в роще, но туда непрерывно летели мины, парализуя все их планы и замыслы.

Не успел командир подвести итоги боя, как над Орлиными скалами появилась «драбина». Так метко окрестил кто-то из фронтовиков самолет «фокке-вульф». Самолет действительно имел сходство с драбиной-лестницей: фюзеляж его, раздвоенный от крыльев до хвоста, скреплен поперечными планками. «Драбина» опустилась совсем низко, начала делать круги над скалами.

«Сейчас приведет», — подумал Головеня.

И в самом деле, минут через двадцать «драбина» вернулась, ведя за собой вереницу бомбардировщиков.

Уйдя в укрытия, защитники Орлиных скал приготовились встретить и этих незваных гостей.

«Драбина» развернулась, зашла из-под солнца и, как бы указывая цель, высыпала мелкие бомбочки, которые, падая и взрываясь, запрыгали по камням. Солдаты открыли огонь из пулеметов и винтовок. Пули, казалось, чиркали по фюзеляжу, пробивали его, но самолет как ни в чем не бывало продолжал лететь.

Вслед за ним начали пикировать и бомбардировщики. Вой сирен, рев моторов, грохот взрывающихся бомб — все это сливалось в сплошную какофонию. С неба как будто падали чудовища, готовые сжечь, разрушить, растереть в пыль и прах не только людей, но и саму землю. От взрывов дрожали скалы. Черный дым застилал ущелье. В какой-то миг лейтенант увидел, как взлетели в воздух камни, там, где находился Донцов. А самолеты, разворачиваясь, опять заходили из-под солнца и снова сбрасывали тяжелые черные бомбы. В тучах дыма и пыли трудно было разглядеть лежащего рядом товарища. Дым застилал солнце.

Умолкли винтовки, пулеметы, и лейтенант подумал, что, кроме него, в живых уже никого нет. Но вот из-за скалы показалась приземистая фигура комиссара. Донцов, пригибаясь, подбежал к командиру, упал рядом и сразу же потянулся к пулемету, вскинул его одной рукой, начал стрелять в пикирующий бомбардировщик. Самолет задымил, вспыхнул багровым пламенем и, перевалив за утес, штопором ушел прямо в пропасть. Оттуда, из глубины, послышался взрыв и поднялось черное облако дыма.

Это, кажется, был последний. Остальные уже маячили вдалеке над леском. Донцов вскочил и бегом умчался к минометчикам: надо узнать, что с ними, почему умолкли? Откуда-то вынырнул, подбежал к Головене потный, грязный Егорка.

— Смотрите! Смотрите! — закричал он.

Лейтенант схватил его за руку, потянул к себе:

— Вижу, ложись!

Там, на тропе, куда показал мальчик, — солдаты в мундирах мышиного цвета. Они бежали к скалам, стреляя на ходу.