Павел Федоров - Последний бой

25 сентября 1943 года противник был выбит нашими войсками из Смоленска и откатывался к реке Проне. Бои шли, как сообщил Кочубей, в районе Пропойска. А это значит, что направление, по которому двигалась наша большая колонна, стало совсем близким, прифронтовым тылом противника. С каждым часом положение становилось все более опасным. Не исключено, что по Варшавке будут патрулировать танки противника и бронетранспортеры, потому что тыловые коммуникации — та же самая арена боевых действий, где интенсивно идет подвоз снаряжения, боеприпасов, продовольствия. Нельзя было сбрасывать со счетов и разведку противника. Она никак не должна оставить нас без внимания. Да и какой военачальник потерпит, чтобы в его прифронтовой полосе, на самых важных коммуникациях бродили партизанские отряды и какая-то лохматая конница?

Все это убеждало меня, что надежды на скорое воссоединение с частями Красной Армии у госпиталя нет и быть пока не может. Армии наши ведут наступление беспрерывно в течение девяноста дней. Железнодорожные линии, мосты через большие и малые реки отступающий противник разрушает. Коммуникации растянуты на сотни километров. Передовые части подошли и уперлись в водные преграды — Проню и Сож, с ходу их не перепрыгнешь, противник будет оказывать упорное сопротивление. Люди устали. Нужен отдых и перегруппировка. Необходимо подтянуть резервы, тылы, восстановить мосты, дороги. Сколько на это понадобится времени?

Что станет с нашим госпиталем? Гришин увел полк за Днепр. У Демидова свои, очень сложные, задачи. Остается Кочубей — Кирилл Новиков. Какое решение примет он в этой исключительно трудной обстановке? Идти с таким хвостом за Днепр? Если уж Сож не сумели перейти, куда соваться к великой реке! Однако, прежде чем думать и гадать о будущих «маневрированиях», надо преодолеть еще раз Варшавское шоссе и добраться до хорошего леса. А небо опять обрушило на нас стену затяжного, пронизывающего дождя. Надо отдать должное Кочубею и Демидову — они очень удачно выбрали место перехода шоссе, заранее провели тщательную разведку.

Однако едва наши кони процокали по жесткой каменистой Варшавке, как на шоссе загрохотала траками крупная танковая часть противника.

Наша колонна быстро втянулась в заболоченный лес. Враскисшей после дождя мочажине колеса стали увязать по ступицу. Снова пришлось вытаскивать брички с тяжелоранеными на руках. Никогда не забыть эти дни адских мучений.

Усталые, измотанные, продрогшие до самых костей, мы вышли из леса и втянулись в село Александрово. Ранних гостей встретили женщины, стоявшие у калиток в длиннополых мужских пиджаках.

— Завертайте ко мне, родные мои хлопчики!— крикнула высокая миловидная Настя Колесникова, которая перед походом выносила нам водичку.

— Привал! — раздалась по колонне команда.

— Ой, бедные, горемычные! — всплескивая руками, причитала Настя, посматривая на нас синими тоскующими глазами.— Чего же назад вернулись?

— Так уж вышло, Настенька,— ответил Шкутков.

— Слезайте с коней, я им сейчас сенца подкину, а вам картошки наварю и баньку истоплю. Хоть погреетесь, отмоетесь маленько. Ничего, родненькие, наши вон совсем близко. Вчера полный день пушки стреляли. Мы тоже в лесу бедовали, только вчера домой вернулись. Бегут супостаты от нашей червонной армии, жмет она на ворогов, а они уходят и народ впереди себя угоняют, вот мы и подались в лес. Тут ваши хлопцы опять возвернулись, ну и мы по своим домам. А то все кинуто, заброшено, огороды и все хозяйство. Вон картошка не копана. Впереди зима, жить надо.— Рассказывая, она хлопотала возле печки, простоволосая, разрумяненная жаром.— Ешьте, ребята, картошку, огурчики соленые, крепкие. К обеду красного борща сварю.

И картошки поели, и в баньке попарились мы четверо — Шкутков, Терентий, Артемия; а после еще борща досыта нахлебались и только к вечеру переехали в лес, где расположился отряд Демидова. Там уже вовсю костры пылали под огромными, подвешенными на жерди котлами и пригнездившимися на кирпичах чугунами — они распространяли запах лаврового листа и упревающей говядины.

— Для вас стараются! — проговорил подошедший Солдатов.

— Кто постарался? — поинтересовался я.

— Сам полковник Гришин.

— Гришин?

— Ты что, парень! — воскликнул Артем.

— Да трепло же! — сказал Шкутков и с досадой плюнул в сторону.

— Полегче, Миша! — осадил его Солдатов.— Гришин вернулся вместе с полком. Ясно тебе?

— Тоже не переправились? Напоролись? Бой был? — раздалось со всех сторон.