Гарри Тюрк - Дьенбьенфу [Сражение, завершившее колониальную войну]

- Даже если мы пройдем через систему траншей Вьетминя – через пару сотен метров мы упадем без сил, половина наших солдат спрячется в кустах со спущенными штанами, и мы превратимся в тарелочки для стрельбы, – продолжал Бижар. Остальные кивали. Бижар мог позволить себе так говорить с Ланглэ, подполковник его глубоко уважал. Но и Ланглэ уже не нужно было убеждать в невозможности прорыва. Он точно знал ситуацию. Для него проблемой было лишь убедить де Кастри, что командиры подразделений против. Потому что отказ от попытки прорыва автоматически означает капитуляцию.

- Итак – белые флаги? – спровоцировал он собравшихся. Он не получил ответа. Они все прибыли в Дьенбьенфу, чтобы добиться славной победы, но реальность обернулась для них шоком. Они сопротивляются пониманию безысходности их положения, но мысль о том, что они разбиты, не покидает их мозг. Капитулировать перед Вьетминем – еще несколько недель назад такое пророчество вызвало бы взрывы смеха. Теперь никто не решался сказать об этом открыто. Слишком долго колониальная армия привыкала ломать сопротивление своим техническим превосходством и рассматривать противника как нецивилизованного бандита. Теперь у нее страх перед неизвестностью, стоящей за неизбежной капитуляцией. Их мировоззрение зашаталось: если это действительно нецивилизованные бандиты, то выжить никому не удастся. Если же это все еще распространенное представление – ложь, то следует спросить себя, почему они так долго поддавались этой пропаганде, на что никто не хочет ответить.

Деморализация – слишком мягкое определение состояния, в котором мы очутились, думал Бижар. Но он не сказал этого. Он только обратился к Ланглэ: – Разрешите мне вернуться в мою часть?

Ланглэ смотрел вслед офицерам, как они быстро исчезали, один за другим прыгая в траншеи и низко нагибаясь. Он отказался давать им какие-то общие инструкции для капитуляции. Верховное командование строжайше запретило вывешивать белые флаги. Любой ценой даже в поражении следует сохранять лицо.

- Французский офицер не сдается этим типам, в самом худшем случае он только прекращает борьбу, – сказал Наварр Коньи. А тот передал это по радио де Кастри. Что тут еще можно было сказать?

Над опорным пунктом «Жюнон», маленьким каре из мешков с песком, уже достаточно потрепанным, поднимались фонтаны грязи. Вьетнамская артиллерия без перерыва вела огонь с рассеиванием. И этот огонь с рассеиванием, днем и ночью, заставлял легионеров сидеть в норах, заставлял беспокоиться, сумеют ли они добежать до ближайшего клозета, до кухни, или до ближайшего контейнера с грузом, лежавшего всего в сотне метров – несоизмеримо далеко. Никто больше не удивлялся, как Народной армии удалось установить на своих позициях артиллерию с практически неограниченным запасом снарядов. С этим уже смирились, привыкли к тому, что бесславный конец вскоре придет. У простых солдат все сильнее распространялся менталитет ландскнехтов – все равно, кто победит, главное – спасти свою шкуру!

Ланглэ снова вызвали, когда он был перед бункером де Кастри. Два С-119 приближались к крепости и хотели – истинно гусарский трюк – сбросить контейнеры. Им нужно было указать место сброса. Это были американцы, летавшие на транспортниках с двойным фюзеляжем. Один из них – старый знакомый, Макговерн, ветеран Корейской войны, вручивший после нее свое шаткое будущее в руки «Летающих тигров» Клэра Ли Ченно. Великан и прекрасный летчик.

- Мы будем над вами через две минуты, – донесся по рации его низкий голос. – Куда нам снести яичко? Вы подадите дымовой сигнал?

Ланглэ тут же ответил: – Нет, это невозможно. Тут дым в сотне мест, вы по нему не сможете ориентироваться. Сбрасывайте прямо на командный бункер, он рядом с бункером под красным крестом!

- Понятно! Через минуту!

С «Габриель» и «Анн-Мари» доносился стук вьетнамских зениток, еще до того, как стал слышен звук моторов С-119. Ланглэ вытянул шею, пока не увидел самолеты. То, что они делали, он считал заданием для камикадзе. Многотонные машины летели тяжело и не могли реагировать на концентрированный зенитный огонь. Медленно, равномерно покачиваясь, приближались они, вокруг их протянулись дымные нити зенитных снарядов, белые дымовые шарики от разрывов появлялись под их крыльями. Потом, внезапно, они оказались над бункером, один точно вслед за другим, с грохотом, заглушившим на пару секунд даже гром артиллерийского огня. Гигантские контейнеры выскользнули вниз, повисли на открывшихся парашютах и шумно опустились между траншей. Сброс удался!