Владимир Дягилев - Солдаты без оружия

Сафронов не успел осознать происходящего, услышал голос Любы из-за занавески:

— Ну вот и началось.

И тотчас зашумели санитары.

— Кто пилотку увел? — кричал Галкин.

Сафронов, на ходу надевая ремень, вылетел из палатки. И из других палаток выбегали люди, устремляясь к опушке леса. Вскоре весь медсанбат, все свободные от нарядов собрались здесь.

Но ничего такого не было видно. Денек начинался серенький. Небо слегка поднялось над вершинами сосен и висело серой давящей плитой. А гул стоял такой, что приходилось повышать голос, чтобы слышать друг друга.

Теперь уже Сафронов понял, что это артподготовка, что орудия где-то за их спинами, а снаряды летят над их головами, понял, что начинается наступление и это салют его долгожданному часу. И он не смог сдержать улыбки. Да и все вокруг улыбались.

— Хорош концертик, дядя Валя? — кричал капитан Чернышев и поднимал большой палец над головой.

— Хорош, — согласился Сафронов, чувствуя, как им завладевает всеобщее ликование.

«Я еще никогда такого не слышал, — подумал он. — Это чудо. Это просто великолепно. И когда успели подвезти столько орудий?»

Ему казалось — ничто теперь не устоит перед этой силищей, что там, в стане врага, не осталось камня на камне, что можно бы уже и остановиться, и продвинуться вперед без потерь. Но орудия всё били и били. Удары их сливались в одну оглушительную канонаду. Отдельные залпы были едва различимы, они не успевали умолкнуть, их настигали вторые, третьи… Будто по огромному бубну ударяли огромной кувалдой, и бубен дребезжал, вздрагивал и гудел.

От сознания, что здесь, рядом, за спиной, стоит такая силища, от понимания, что эта артподготовка несомненный показатель предстоящего наступления, от мыслей, что и он наконец хоть в малой мере является участником этого наступления, Сафронову сделалось так радостно, что он с трудом удержался от проявления своих чувств.

Нежданно к ударам орудий примешались новые, упругие, шипящие звуки, словно огромные головешки бросали в холодную воду. И тотчас Сафронов заметил, как серое небо распороли стремительные огненные стрелы.

— «Катюши» дают. «Катюши»! — закричали вокруг.

«А-а! — мысленно заорал Сафронов. — Дождались! Получайте!»

И тут над головами послышалось гудение — отчетливое и резкое. Оно нарастало и приближалось. Буквально над вершинами сосен на бреющем полете появились самолеты с красными звездами на крыльях. Они пролетали так низко, что можно было разглядеть летчиков в шлемах и очках.

— Ура-а! — не выдержала Стома и опять, как когда-то перед танкистами, запрыгала, размахивая пилоткой.

И Сафронов начал махать летчикам, и Чернышев, и другие. Летчики, наверное, не видели этих приветствий, не успевали увидеть. Самолеты летели и летели, волна за волной.

«Катюши» угрожающе шипели, выбрасывая огненные стрелы в сторону врага.

Это длилось долго. Большинство людей разошлись по своим местам. Лишь Сафронов да еще несколько человек продолжали стоять на опушке, захваченные удивительным зрелищем. Сафронов так бы и стоял до конца артподготовки, если бы его не окликнули негромко, но внятно:

— Товарищ Сафронов, кхе-кхе… Я к вам зашел, кхе-кхе, а в палатке вас нет.

Перед ним стоял замполит капитан Доброхотов. Сафронов виновато повел руками.

— Что вы… кхе-кхе… Это правильно. У меня у самого на душе праздник… кхе-кхе. — Замполит привычно покашливал, приглаживая ладонью седую прядь. — Но у нас начинаются будни. Тяжелые будни. Вы как… кхе-кхе… готовы?

— Да вроде бы. Только вот санитара нет. И коллектив еще не сработался.

— Вы в точку… кхе-кхе… насчет коллектива, — поддержал Доброхотов и совсем по-штатски взял Сафронова под руку. — Ну а если что, вы… кхе-кхе, не стесняйтесь, обращайтесь. Мы ведь с вами как-никак почти земляки, кхе-кхе…

Весь этот день медсанбат ожидал раненых. Хирурги — Штукин и Дорда, — в стерильных халатах, с намытыми руками, не выходили из операционной. «Стерильная» сестра сидела у столика с инструментами. Лейтенант Кубышкин по приказанию Сафронова не один раз выбегая на дорогу: «Может, сбились? Может, не туда едут?» В конце концов Сафронов не выдержал, обратился к НШ:

— Машины попутной не будет? Проверить бы. Может, что с указками?

Царапкин тотчас распорядился завести мотоцикл, который успели исправить, а Сафронов поехал к развилкам дорог. Он убедился: указки на месте. Но раненых нет. А они должны, должны быть.

Появился корпусной врач, и все выяснилось: «Раненые поступают в медсанбаты пехотных частей, которые выдвинулись ближе нас. Так и положено. Наш корпус вошел в прорыв. Ожидайте. Готовность номер один».