Дао Бу - Родная земля (сборник)

Американцев быстро обыскали, отобрали у них пистолеты. Политрук роты медленно подошел к верзиле-американцу и снял с него очки. Затем четко по-английски сказал:

— Поторапливайтесь, «мистеры»!

Оба американца пристроились в хвост колонны пленных. Командир роты приказал двигаться ускоренным шагом.

…Мы бежали по равнине уже минут десять, как прямо перед нами на равнине взвился к небу столб черного дыма.

Хыу бросил на бегу:

— Я так и знал, что наши женщины подожгут камыш, чтобы замаскировать нас!

Пленные едва плелись.

— Давайте резвее!.. — прикрикнул на них командир роты. — А то придется расстрелять на месте.

Густые клубы дыма окутали Долину. Мне еще ни разу не приходилось видеть такого огромного моря огня и дыма.

Взвод, идущий во главе колонны, вместе с группой пленных скрылся в дыму. Мы бросились за ним и сразу же оказались в непроглядном черном аду. Идущие сзади смутно различали фигуры идущих впереди. Густой дым разъедал глаза, по лицу текли слезы. Мы бежали, придерживаясь направления на кромку камыша и возвышавшуюся за ней гору. Где-то вверху, над облаками дыма, кружили вражеские самолеты. Дым хорошо маскировал нас, однако с самолетов все же сбросили бомбы и открыли стрельбу из пулеметов. Бомбы упали в стороне от нас.

Вдруг в дыму явственно проступили очертания зарослей тростника. Мы с Хыу бросились вперед, а вскоре вся наша колонна скрылась в них, оставляя позади Долину с летающими над ней самолетами, с взрывающимися бомбами и с фонтанчиками вспарываемой пулями земли.

Неожиданно до нас донеслось:

— Хыу, Хыу!

Мы с помкомвзвода поспешили вперед. Внезапно Хыу остановился. Под усыпанной плодами кокосовой пальмой молодые девушки и женщины, передавая друг другу по цепочке, протягивали бойцам гроздья кокосовых орехов. Здесь же лежали обожженные пучки соломы.

Хыу сказал мне:

— Видите, они ходили поджигать камыш и только что вернулись. О, смотрите, вот и Куе!

Я посмотрел в ту сторону, куда повернулся Хыу, и увидел девушку, совсем еще подростка, которая кого-то искала в толпе. Хыу окликнул ее. Девушка бросилась к нему, но не добежав, остановилась и воскликнула:

— Хыу, дорогой!

Лицо ее было в саже, лоб покрылся испариной, капли пота скатывались по вискам. Она стояла перед нами, перебирая перекинутую на грудь волну длинных волос, то наматывая прядки на палец, то разглаживая их.

Я смотрел на Куе, реальную Куе и думал, насколько она лучше той, которую рисовало мое воображение! Глаза ее смеялись, поблескивая из-под длинных вздрагивающих ресниц. Хыу познакомил нас. Куе поклонилась и сказала чуть слышно:

— Сейчас я принесу вам кокосовых орехов. Минуту спустя она вернулась и протянула каждому из нас по большому кокосовому ореху:

— Пейте.

Я заметил, что Куе, подавая нам орехи, одной рукой держала их, а другой только слегка придерживала. «Значит, эта рука у нее до сих пор парализована», — подумалось мне.

Куе, улыбнувшись, спросила:

— Наверное, дым выел вам глаза?

Я засмеялся:

— Вы устроили грандиозный пожар. Мы с трудом дышали, но если бы не этот дым, нам было бы намного хуже.

…Рота уже пошла, и нам с Хыу пришлось ее догонять. Шагая впереди, я слышал, как помкомвзвода говорил Куе:

— Если смогу, то завтра забегу!

— Хыу, возьми мой шарф, пригодится.

Я обернулся и увидел, как полосатый шарф Куе уже обвивал шею Хыу.

Подошли двое пленных американцев. Они с удивлением наблюдали, как заботливы и нежны были девушки с нашими бойцами, и некоторые отводили глаза.

— Завтра ночью рота остановится на отдых в твоем селе. Пойдешь с дозором вперед — заглянешь к своим. А то еще подумаешь, что я холодный, как ружейный ствол, и бездушный, как пуля… Добро?

С этими словами политрук, уже пожилой человек, но с моложавыми, смеющимися глазами, по-дружески обратился к командиру роты. В бою ротный, которому едва минуло двадцать лет, свиреп, как тигр, смел и решителен. А тут вдруг смутился, покраснел как девица, но через минуту взял себя в руки и отпарировал политруку, которого любил, как родного брата:

— Ты прав, Хай!.. Но ружейный ствол частенько бывает очень горячим. Да и бездушные пули тоже могут немало рассказать!..

И ротный, не скрывая волнения, достал из нагрудного кармана две немного сплюснутые пули, положил на ладонь и тихо произнес:

— Вот эта остановила сердце моей матери, а эта досталась мне!..

— Ну ладно, ладно, не сердись, — мягко сказал политрук. — Отправляйся пораньше и не волнуйся!