Сергей Щербаков - НЕОТМАЗАННЫЕ-Они умирали первыми

— Да, лет пятнадцать, не меньше. Я ведь кончал журфак МГУ, долго работал корреспондентом в разных газетах, журналах. А потом как-то выдался случай в Афган слетать с группой артистов. Вот там я первый раз и вкусил «медвежьего мяса», вкусил адреналинчику. С лихвой, как говорится, по полной программе. Это как зараза, как наркотик. Один раз попробовал, еще тянет. Артисты улетели в Союз, я же остался. Через неделю после концерта попал под мощный обстрел колонны на серпантине в горах под Гератом. Мужики! Перебздел не на шутку тогда как малый пацан. Кое-что отснял, конечно. Сейчас жалею, что мало. Подбитые танки, чадящие «наливники»; ребят погибших, царство им небесное, раненых… Правда, после той командировки большую часть отснятых материалов «комитетчики» изъяли. Работа у них видите ли такая. Как бы чего лишнего народ наш не узрел.

— Это точно, правду у нас не любят! Наверное, оставили материалы, где бойцы ограниченного контингента помогают братскому афганскому народу деревья сажать, — вставил, ехидно усмехаясь в светло-рыжую бороду, Виталий Исаев.

— Да, «гэбисты» они такие. Однажды моего приятеля, за «мягкое место» взяли, еле отмазался. Он — фотолюбитель заядлый, еще с пионерских времен. Начал заниматься в школьном фотокружке, а потом в студии в Доме культуры, одно время даже председателем областного фотоклуба был. Участвовал во многих международных и всесоюзных выставках, мешок медалей и дипломов имеет. Поехал он как-то с женой по турпутевке в Прибалтику. А приключилась эта история с ним в Риге. Раненько утречком, пока жена еще спала, он выскочил из номера и помчался снимать пробуждающийся город. Бродил по улицам, любовался старинной архитектурой и, не переставая, щелкал и щелкал. И тут надо ж такому случиться, закрапал дождик. Зонтика у него с собой не было, решил переждать и спрятался под арку между домами. Стоит, скучает. И смотрит, напротив окно, а в нем маячит чей-то силуэт. Ну и решил сфотографировать, авось пригодится для какого-нибудь фотомонтажа. Щелкнул пару раз. Вновь стоит, скучает. Дождь не унимается, пуще прежнего разошелся. Вдруг под аркой откуда не возьмись появляется военный в звании майора. Походит к нему и говорит эдаким официальным голосом с металлическими нотками:

— Гражданин, пройдемте!

— Куда? — спрашивает, недоумевая, мой приятель.

— Там вам все объяснят! — последовал лаконичный ответ.

Выводит нашего героя из укрытия на улицу и провожает его ко входу в это здание, в окне которого он видел силуэт. Оказывается, это апартаменты Комитета госбезопасности. Тут его и стали шмонать, и допрашивать. Кто такой? Откуда? С какой целью? На кого работаешь? И все такое. Одним словом, сказать честно, перебздел он не на шутку!

— Еще бы! В такую историю вляпаться! — откликнулся раскрасневшийся от выпитого Виталий.

— Главное, ни за что, ни про что! — добавил его брат Степан.

— Объясняет им, что он мол, занимается художественной фотографией, что мол, увидел любопытный силуэт в окне, что понятия не имел о том, что здесь обитают «органы плаща и кинжала». Изъяли у него фотопленку, хотели проявить и убедиться в том, что он говорит. Два часа мурыжили его, так и не дождавшись своего фотографа, отпустили, предварительно сняв с него все данные. От жены, конечно, он тоже получил вздрючку.

— Правильно сделала, вместо того, чтобы нежиться под теплым бочком у жинки, титьки щупать да исполнять прямые супружеские обязанности, болтается с фотиком неизвестно где!

— А у меня двоюродного братца как-то замели! — стал делиться воспоминаниями уже виновник торжества, Юрков. — Было это дело еще в старые добрые времена, при генсеке Брежневе. Он тогда работал в Доме культуры художником, всякие афиши, декорации и плакаты малевал. Как говорится, от сумы и тюрьмы не зарекайся! Не думал, не гадал парниша, что его в один прекрасный день в КГБ потянут. А дело было так. После танцев кто-то из пацанов из озорства, а может по пьяни, ножом вжик, вжик. Порезал крест накрест плакат с какими-то тезисами Леонида Ильича, который висел перед входом в культурное заведение. Ну и директор на следующий день вызвал художника и велел немедленно стенд реанимировать. А дело- то было уже в конце рабочего дня. Парень уже здорово подъустал, да еще пропустил «три семерки» с рабочим сцены и электриком. Да и, похоже, не одну. Он, конечно, сразу же включился в работу, состряпал плакат заново. Но впопыхах ошибся. Представляете, мужики, пропустил три буквы. Всего три буквы. И получилось: вместо Председатель Президиума Верховного Совета — Предатель Президиума Верховного Совета. Никто ничего не заметил. Такие вещи, как правило, никто не читает. А тут случись, сторож, древний старикан, ночью бродил вокруг здания, от скуки стал читать и обнаружил крамолу. И как истинный партиец старой закалки тут же позвонил в «соответствующие органы». Немедленно приехали крутые ребята и под рученьки увезли моего братана на собеседование. Не знаю, о чем там гутарили, но вернулся он от них довольно грустным.