Евгений Кукаркин: Среди нас выживает сильнейший. Книга 1.

— Я ему тоже не доверяю. Вы с сержантом всю черновую работу делаете, а он приходит на все готовенькое и гадок, ой как гадок… Зачем его нам подсунули?

— Еще не разобрался.

— Я буду с ним очень внимательна.

— Вот и хорошо. Пошли обратно…

У костра на бревне сидит Симаков, я не вижу ни пленных, ни Степанова.

— А где остальные? — спрашиваю его.

— Я приказал сержанту их убрать.

— Но я это вам не приказывал.

При всплесках огня от костра вижу, как с ненавистью на меня посмотрел капитан.

— Лейтенант, я здесь еще и от федеральной службы и должен решать задачи поставленные передо мной управлением. Сбор информации, это моя основная задача, ваша — все остальное. Вы сами отдали мне пленных и я, получив от них все что нужно, решил их ликвидировать. Кстати, вы сами в предварительном разговоре, хотели сделать то же самое.

— Хотел, но я всегда уважал единоначалие. Сейчас я вам сделал замечание, а в дальнейшем… еще раз будете самовольничать — расстреляю.

Сзади, как тень возник Степанов.

— Я все выполнил, товарищ капитан.

Наша группа идет по лесистому откосу, где-то внизу, в метрах восемьсот, параллельно нам, кривляется ручей и похоже, движется отряд из девяти человек.

Это настоящий лагерь. В крутом склоне, у берега ручья, вырыто восемь пещер, входы их прикрыты одеялами. Я предположил, что здесь около сорока человек. Прибывшая группа Салладина, уже растворилась среди местных бандитов, это я определил по пленному, которого привязали к сухому дереву у ручья. Мы слишком далеко от лагеря, просматриваем его плохо, из-за мешающих деревьев, и поэтому предполагаем, что секреты все же есть и они где-то выставлены по периметру лагеря. Пока Степанов на стреме, Симаков, я и Круглова, забрались за вывороченное из земли старое дерево, где пытаемся разработать хоть какой-то план действия.

— Я предполагаю, что надо прежде всего связаться со своими, — говорю им.

— К сожалению…, - капитан разводит руками. — Мы не можем связаться со своими. Я проверил радиотелефон, он не работает.

— Как не работает? Когда проверили? Кто вам разрешил это?

— Связь доверили нести мне. Час назад, когда из рюкзака доставали консервы, то я обнаружил, что на лицевой панели радиотелефона вмятина. Попробовал включить, не работает.

— Почему же мне сразу не сообщили?

— Мы так спешили, что не успел…

Я и Круглова смотрят на него, открыв рот. Что это, халатность или умышленный ход? Наконец, я пришел в себя.

— Дайте телефон.

Симаков вытаскивает радиотелефон и подает мне. Действительно, на лицевой панели рядом с кнопочками глубокая вмятина, похоже от консервной банки. Пытаюсь включить, но не красного огонька, ни звука зуммера, нет.

— Отвертку, у кого есть отвертка?

Симаков жмет плечами, Круглова растеряно мотает головой.

— Черт, черт… Этого не может быть. Чтобы так вмять, нужно двинуть по нему что есть силы.

— Вы что, подозреваете меня? Что я это сделал умышленно? Да как вы смели так подумать, товарищ старший лейтенант.

— Смел. И мне кажется, что это вы сделали нарочно.

— Думайте, что хотите, товарищ старший лейтенант, но вы не имеете права меня так оскорблять. Я вынужден буду доложить об этом по команде. Вы никак не можете понять, что я работаю в ФСБ, а эта служба никогда не делает ничего нарочно. Кстати, у нас была возможность иметь связь. Если бы вы не приказали уничтожить мобильные телефоны, которые мы захватили под Анджели, то давно бы связались со своими.

— Я не в силах вас убрать от участия в операции, товарищ капитан, но…

— Не грозите мне, старший лейтенант, не надо. Ко всему стоит подходить трезво. В любой операции могут быть свои промашки, свои просчеты, предусмотреть нельзя ничего. Но приказ надо выполнять, поэтому, хоть я и не имею право руководства операцией, предлагаю все же что-то выполнить. Например, обстрелять самим лагерь или снайперше уничтожить кого-нибудь.

Здесь произошла большая пауза. Круглова с ненавистью смотрела на Симакова. Я чувствовал нутром, что то здесь не то, но… доказать ничего не могу. Наконец, вынес решение.

— Итак, основную часть операции придется возложить на снайпера, — сообщаю им. — Она будет стрелять по бандитам с определенной точки, поближе к лагерю, а мы обеспечим ей отход.

— А вы знаете главаря в лицо? — спрашивает Симаков.

— Нет. Будем стрелять в него по тем приметным признакам, что обрисовали пленные.

— Это слабый довод, а вдруг ошибетесь и убьете не того?