Эллио Витторини - Люди и нелюди

— Разве мы не можем хотеть, чтобы человек, который нам дорог, имел подругу? Когда у мужчины есть подруга, он счастлив. Разве мы не можем желать человеку счастья? Я желаю тебе счастья.

— Спасибо, Сельва, — сказал Эн-2, — спасибо, но…

— А, чтоб тебя… Никаких «но»! — перебила старая Сельва. — Разве мы не можем желать человеку счастья? Мы для того и делаем наше дело, чтобы люди были счастливы. Какой был бы в нем смысл, если бы оно делалось не для счастья людей? То, что мы делаем, делается для счастья. Разве не так?

— Так, — ответил Эн-2.

— Разве не так? — повторила Сельва, глядя на них обоих. — Нужно, чтобы люди были счастливы, черт подери! А если люди не могут быть счастливы — какой смысл в том, что мы делаем? Скажи ты, девушка. Разве был бы во всем этом какой-нибудь смысл?

— Не знаю, — сказала Берта.

Она оставалась серьезной, могло показаться, что она вообще не ответила; она на миг подняла лицо, но могло показаться, что она вовсе его не поднимала.

— Был бы смысл во всем, что мы делаем?

— Нет, Сельва. По-моему, не было бы.

— А то неужто был бы? Конечно, нет.

— Правильно, Сельва. Ни в чем на свете не было бы смысла.

— Ни в чем на свете не было бы смысла. Верно, девушка?

— Не знаю, — опять ответила Берта.

— А может быть, в чем-нибудь все-таки был бы смысл?

— Нет, — ответил Эн-2. — По-моему, нет.

— Какой смысл был бы в наших подпольных листках? Какой смысл был бы во всей нашей конспирации?

— По-моему, никакого.

— А все товарищи, которых расстреляли! Они ради чего погибли бы? Был бы в этом смысл? Никакого!

— Никакого, Сельва.

— Разве хоть что-нибудь на свете имело бы смысл? Например, бомбы, которые мы изготовляем?

— Да, по-моему, ничего не имело бы смысла.

— Ничего не имело бы смысла. Или, может быть, все равно имело бы смысл убивать наших врагов?

— Нет, не имело бы. По-моему, нет.

— Нет, нет. Нужно, чтобы люди могли быть счастливыми. Если имеет смысл делать что-нибудь, то только ради счастья, чтобы оно было у всех людей. Разве не в этом смысл всего?

— В этом, Сельва.

— Скажи-ка ты, девушка. Разве не в этом смысл?

— Я не знаю, — ответила Берта.

— Не знаешь! — сказала Сельва. — Это ты только так говоришь, а сама отлично все знаешь. Как можно этого не знать?

— Знает она, знает! — вмешался Эн-2. В глазах у него все еще бегали искры. — Как она может этого не знать, по-твоему?

— Я знаю, что она знает, — сказала Сельва. — Ведь и ты это знаешь. — Она смело глядела на них обоих. — И ты знаешь, и она знает не хуже тебя. А все-таки вы несчастливые.

— Мы несчастливые?

— Да, вы оба.

— Ты в этом уверена?

— Уверена. Оба вы несчастливые. — Старая Сельва снова обратилась к Берте: — Правильно, девушка?

Берта выдержала ее взгляд, но не ответила.

— Нет, — сказала Сельва. — Ты приходишь к себе домой — и что ты делаешь? Входишь в свою комнату — и что ты делаешь?

Берта не отвечала.

— Что же ты делаешь? У тебя там есть кровать, ты ложишься. А потом? Что ты делаешь, когда ложишься? Ничего. Ты даже не спишь.

— Не спит? — переспросил Эн-2.

— Не может спать. Она лежит в постели — и ничего. Ничего у нее нет, кроме призрака.

— Призрака? — сказал Эн-2.

— С нею только призрак.

— Смотри-ка ты! — сказал Эн-2. И обратился к Берте: — С тобою бывает призрак?

Берта не отвечала.

— А у тебя разве иначе? — продолжала Сельва. — Что у тебя-то есть в доме? В комнате? Ничего!

— Ничего?

— Даже хуже. У тебя есть платье, которое висит у двери.

— Платье у двери?

— Я сама видела. Женское платье висит у двери.

Эн-2 обратился к Берте:

— Ты слышишь, что Сельва говорит?

— Да, — ответила Берта.

— Она говорит, что у меня возле двери висит женское платье.

— Да, — ответила Берта.

— Вы несчастливые, — сказала Сельва. — У нее нет друга, а у тебя нет подруги. Вы несчастливые.

— Перестань, Сельва! — крикнул Эн-2.

— У вас только призраки есть.

— По-твоему, у Берты нет друга?

— Нет, конечно.

— Мне тридцать шесть лет, — сказала Берта.

— Ну и что? — ответила Сельва. — Да хоть бы и тридцать шесть детей! Но друга у тебя нет и не было никогда.

— Ты много на себя берешь, Сельва! — сказал Эн-2.

— Это вы много на себя берете. Хотите делать дело, чтобы люди были счастливы, а сами не знаете, что людям нужно, чтобы быть счастливыми.

Эн-2 встал с дивана, на который он сел минуту назад вместе с Бертой, и подошел к старухе.

— Сельва, — сказал он. — Сегодня я счастлив.

— Счастлив? — сказала Сельва.