Максим Михайлов - Чего не прощает ракетчик

Он уже почти дошел до колонн, когда навстречу ему неожиданно попался тот самый нервно-дерганный юноша-кавказец, что на его глазах прошел сюда через главный вход вслед за авторитетным седым джентльменом. Севастьянов посторонился, пропуская мальчишку. С тем явно что-то было не так. Если бы подполковник сам не ушел с его пути, парень гарантированно бы в него врезался, настолько он не контролировал происходящее вокруг. Расфокусированные пустые зрачки наркомана со стажем слепо мазнули по отступившему на шаг Севастьянову, не отразив ни малейшей мысли и, скорее всего, его даже не увидев. Лицо юноши казалось застывшей мраморной маской, настолько оно было неподвижным и мертвым. Шарнирная развинченная походка раскачивающая корпус при ходьбе из стороны в сторону тоже довольно многое могла сказать опытному взгляду. "Э, брат, да ты похоже только что закинулся чем-то весьма крепким!" — осуждающей мотнул головой Севастьянов провожая этот ходячий неадекват настороженным взглядом пока он окончательно не исчез заслоненный тусующейся публикой. Что-то во внешнем виде кавказца инстинктивно не понравилось Севастьянову, что-то было не так, не правильно. Он напрягся, пытаясь сообразить и наконец в памяти явственно всплыла только что увиденная собственными глазами но не осознанная до конца сразу любопытная деталь. В тонких смуглых пальцах левой руки юноша цепко сжимал маленькую стеклянную баночку. Самую обыкновенную — в таких порой до сих пор еще продают майонез, или томатную пасту. Еще в них любят носить в поликлинику анализы мочи… Да, точно! В той баночке, что бережно нес кавказец как раз и плескалась какая-то желтоватая маслянистая жидкость весьма напоминавшая естественные отправления организма. "Вот ведь ушлепок обдолбанный! — удивился про себя Севастьянов. — Нассал в банку и теперь шляется с ней по выставке!" Он осуждающей качнул головой и тут же забыл об увиденном, сейчас не до странностей любителей двинуться по вене, впереди ждет тяжелое и опасное дело. Севастьянов вновь коснулся пальцами чутко дремлющего в кармане куртки пистолета и ощутив исходящую от него волну уверенности и спокойствия двинулся было вперед. Но что-то заставило его на миг замереть на месте и глянуть через плечо, словно бы кто-то невидимый рукой придержал вдруг за локоть.

Севастьянов недоуменно обернулся и почти в упор ткнулся взглядом в знакомую копну каштановых волос, тут же срисовав и гибкую линию спины и покатые, но даже на вид ощутимо плотные плечи. Марина! Откуда? Как? В первые секунды его пронзил приступ необоснованной паники. "Нашли! Вычислили! Обложили!" — в голос вопила каждая клеточка его тела. Мышцы невольно напряглись, задрожали напружинившись, и лишь предельным усилием воли удалось подавить мощнейший подсознательный импульс требующий бежать отсюда со всех ног, пока не обнаружили, пока не схватили. Севастьянов несколько раз судорожно вдохнул полной грудью ставший вдруг резким и колючим воздух, крепче сжал пальцами рукоять пистолета и только после этого почувствовал, что приступ паники начал его отпускать, возвращая способность здраво рассуждать и анализировать происходящее.

Само собой на глаза фээсбэшнице попадаться было нельзя, наверняка она здесь не одна, наверняка не случайно. Должно быть сумела просчитать его действия, и теперь в здании находится подготовленная группа захвата, нацеленная на его нейтрализацию. Это существенно осложняло задачу, но отнюдь не делало выполнение ее невозможным. Украдкой бросив по сторонам оценивающий взгляд Севастьянов легко срисовал несколько человек в зале внешний вид которых явно выбивался за рамки общей тенденции гламурной вечеринки.

В первую очередь его внимание привлекала парочка бестолково лупающих глазами амбалов у самого входа, в таких помятых и вытертых пиджаках эти ребята могли затеряться на барахолке в блошиных рядах, но никак не на светском мероприятии. Он не выделил их из общей массы раньше лишь потому, что был целиком поглощен поисками Грома, заточен только на это. Будь иначе уже давно обратил бы внимание слишком уж они диссонировали с окружающими, слишком уж выделялись, как стопроцентно белые вороны в стае своих черных товарок.

Ага, вот еще один! Молодой парень в кашемировом пиджаке, неброском, но даже на вид бешено дорогом, одеждой вполне гармонировал с остальными посетителями выставки, но вот хищный прищур глаз, закаменевшие скулы и короткая спортивная стрижка выдавали в нем птицу совсем другого полета. Опа! Ну ничего себе! С другой стороны зала Севастьянов разглядел еще одного, походившего на кашемирового словно однояйцевый брат близнец. Причем сходство заключалось отнюдь не в чертах лица, а в опасной и жесткой целеустремленности, цепкости взглядов и обманчивой нарочитой расслабленности движений свойственной бывалым рукопашникам.