Максим Михайлов - Чего не прощает ракетчик

Однако насчет ребят в мятых пиджаках Севастьянов в своих умозаключениях изрядно ошибался, и эту ошибку ему почти сразу же наглядно продемонстрировали. Один из этих красавцев неожиданно возник сбоку, его напряженный ищущий взгляд явно фильтрующий беспорядочно мечущуюся толпу, просеивающий ее в поисках кого-то конкретного сразу не понравился Севастьянову. Заставил его инстинктивно шарахнуться в сторону, судорожно сжимая пистолетную рукоять. Однако этот его бросок привел лишь к тому, что он внезапно оказался лицом к лицу с Мариной. Мгновенние парализующего, вгоняющего в ступор удивления было взаимным, но фээсбэшница опомнилась первой.

— Сюда! Ко мне! Он здесь! — взвыла она пожарной сиреной, вцепляясь Севастьянову в куртку, повисая на нем, мешая двигаться.

Давешний амбал в мятом пиджаке уже протискивался в их сторону, где-то поблизости должен был обнаружиться и второй. Вот значит как! Вовсе не Резвана это были ребята. Наши, оказались, соотечественники! Конкретно по его душу прибывшие. Вот только встречаться с ними в тесном контакте Севастьянов желанием отнюдь не горел. Резким движением он попытался стряхнуть с себя все еще вопящую Марину, но не тут-то было, пальцы фээсбэшницы держали с надежностью стальных тисков. Севастьянов дернулся назад, пытаясь раз так, просто тащить повисшую на нем женщину за собой. Двигаться получалось, но очень медленно и неудобно, вцепившаяся в ворот куртки Марина тянула его назад. Он попытался как герои кинобоевиков просто выпрыгнуть из одежды, но толкающиеся вокруг люди мешали нужным образом извернуться. Единственное чего он достиг в результате, так это сам запутался в рукавах, напрочь потеряв ко всему возможность действовать застрявшими в складках куртки руками. В отчаянье он уже готов был стрелять во вчерашнюю напарницу. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Огромная стокилограммовая туша известной украинской телеведущей вдруг вклинилась между ними с легкостью разрывая захват, раскидывая мощным тараном необъятного бюста Севастьянова в одну сторону, фээсбэшницу в другую. Обезумевшая от ужаса теледива похоже при такой массе даже не заметила нечаянную помеху на своем пути.

Севастьянова швырнуло прямо в объятия того из пиджаков, что пробивался на помощь Марине. Подполковник только успел разглядеть огромные от удивления, широко распахнутые в пол-лица глаза оперативника. В следующую секунду его лоб с размаху врезался тому в переносицу. Если вам будут когда-нибудь говорить, что подобный удар за счет большей скорости, проходит для нападающей стороны практически безболезненно — не верьте. У Севастьянова будто разорвалась в голове граната, ослепительной болью полыхнув за закрытыми веками. Однако эффект превзошел самые смелые его ожидания, он сам хоть и пошатываясь, на грани потери сознания, но все же устоял на ногах, а пиджак безвольным кулем завалился на пол, зажимая руками размозженное в кашу лицо. Севастьянов равнодушно перешагнул через него и шатаясь двинулся к уже замаячившей впереди двери. Сзади еще доносились крики фээсэшницы, пытавшейся руководить своими амбалами, от входа то и дело шлепали выстрелы, ревела, визжала и верещала на разные голоса обезумевшая толпа.

Вывалившись из здания Севастьянов двинулся через паркинг к выходу в переулок. Жутко болела голова, саднил разбитый лоб, измученное тело то кидало в жар, то пробивало нешуточным ознобом. Шел он будто пьяный, поминутно спотыкаясь и неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Лишь когда от него в панике шарахнулся прячась за будку страж в черном комбинезоне, Севастьянов осознал, что все еще держит в руке пистолет. Поднес его к глазам, несколько секунд тупо рассматривал, борясь с застилающей зрение багровой пеленой, потом все же сообразил, сунул в карман.

Дело было сделано, еще бы успеть пройти хотя бы пару кварталов, пока не подъехала милиция. Откуда-то изнутри накатил неудержимый приступ тошноты. Не обращая внимания на осуждающе косящихся прохожих, он прямо посреди переулка согнулся выплевывая на асфальт тягучую зеленую желчь. После стало немного легче, в голове слегка прояснилось, очертания окружающих предметов сделались четче и яснее. Ноги тоже вроде бы ступали гораздо тверже, прекратили предательски дрожать и подкашиваться колени. Он заставлял себя идти вперед, шаг за шагом. Шаг за шагом, отдающиеся казалось в самом мозгу тяжелым грузным эхом. Плевать, главное успеть оторваться, уйти из района возможных поисков по горячим следам.