Генри Ландау - Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)

В начале войны установить нумерацию немецких полков было легко, так как номер полка имелся на погонах. Пехотинцы носили погоны с красным кантом, артиллеристы — с чёрным и т. д.

В последние годы войны погоны были прикрыты или сняты, но наши агенты, имевшие доступ к немецким войскам, продолжали с легкостью определять номера дивизий и полков; солдаты, особенно саксонцы, были дружелюбны и разговорчивы. Солдаты из разных частей Германии, как, например, из Баварии, Саксонии и т. д., различались по кокардам на фуражках. Нам было хорошо известно, в какой части Германии формировался каждый полк. Так, мы знали, что 25-й пехотный полк входил в состав 8-го корпуса (15-я и 16-я дивизии) и что округ 8-го корпуса расположен в Прирейнской области. [22]

Когда мы встречали один батальон 25-го полка, то и без поисков знали, что остальные два находятся в том же районе. В британской армии пришлось бы разыскивать каждый отдельный батальон, так как три батальона одного полка часто входили в состав трёх совершенно различных дивизий.

Состав постоянной армии или довоенных дивизий, подобных тем, о которых я только что упоминал, был нам известен еще до войны, но с самого начала войны немцы начали формировать новые дивизии. Ввиду этого необходимо было собирать дополнительную информацию либо посредством опроса пленных, либо с помощью агентов секретной службы. Этим путем британская Главная квартира постепенно составила свою «Коричневую книгу», в которой был указан состав каждой дивизии германской армии.

Располагая этими сведениями, требовалось только узнать номер одного немецкого пехотного полка, расположенного в определенной зоне, чтобы обнаружить всю дивизию. Нам было легко инструктировать «фланёров» в том, какие им следовало искать части, так как организация немецкой дивизии была чрезвычайно проста. В начале войны германский армейский корпус состоял из двух дивизий, каждая дивизия — из четырёх пехотных полков, двух полков полевой артиллерии (состоявших, в; свою очередь, из девяти пушечных и трёх гаубичных батарей), трёх кавалерийских эскадронов, одной или двух сапёрных рот, мостового парка и одной или двух рот санитаров-носильщиков. Каждый пехотный полк состоял из трех батальонов и каждый полк полевой артиллерии — из двух или трёх дивизионов, состоявших, в свою очередь, из двух или трёх шестипушечных батарей. Общая численность дивизии равнялась 20 тыс. человек, но с течением времени это число постепенно падало, пока не дошло до 12 тыс. человек, и состав пехотной дивизии уменьшился с четырёх полков до трёх.

Толковый «фланёр» работал систематически, не успокаиваясь до тех пор, пока ему не удавалось опознать все части. Мы, в свою очередь, сверяли полученные данные с «Коричневой книгой», которая не только обеспечивала контроль, но и давала часто возможность устанавливать происходившие иногда в составе дивизии изменения. В нашей обширной организации донесения «фланёров» собирались по два раза в неделю, перепечатывались на машинке и затем передавались нам вместе с донесениями наблюдателей за поездами. В Роттердаме, следя за движением [23] войск через различные узловые станции, мы одновременно изучали донесения «фланёров» и нередко могли следовать за дивизией до её зоны отдыха и там уже узнавать её номер.

Я должен признаться, что до личного знакомства с бельгийской социалистической партией и её руководителями у меня было очень слабое и превратное представление о ней. Партия имела тысячи приверженцев в валлонской части Бельгии, но её оплотом была Фландрия, главным образом Антверпен. Вследствие этого нередко даже сами бельгийцы смешивали социалистов с фламандскими активистами — радикальной группой, которая стремилась к отделению Фландрии от Бельгии. Они создавали большие затруднения для социалистов и для громадного большинства патриотически настроенных фламандцев и являлись орудием в руках немцев, которые поддерживали каждое движение, способствовавшее расколу между фламандской и валлонской частями Бельгии. Официальным языком Фландрии был объявлен вместо французского фламандский, Гентский университет принял ярко выраженный фламандский характер, и начала печататься руководимая немцами, широко распространенная фламандская газета, пропагандирующая сепаратистские и пораженческие идеи. Активисты пытались создать независимое фламандское государство, а немцы рассчитывали, что восстание создаст ряд затруднений для Бельгии.