Вольфганг Ганс Путлиц - По пути в Германию (воспоминания бывшего дипломата)

Один умный и патриотически настроенный гаитянин как-то сказал мне:

— Этот кризис, возможно, явится важнейшим событием в нашей истории, ибо он навсегда сломал магическое кольцо. Мы знаем теперь, что белый человек не столь уж силен. Тем самым устранены величайшие препятствия, которые мешали нашему народу, поверить в свои собственные силы.

Трухильо

Во время пребывания в Гаити я нанес официальный визит в расположенную на том же острове соседнюю страну — Доминиканскую Республику.

В отличие от Гаити, которая во время Великой французской революции и господства Наполеона освободилась от французских колонизаторов, Сан-Доминго, бывшая испанским владением, на протяжении еще многих десятилетий продолжала оставаться колонией. Эта страна получила номинальную независимость, так сказать, автоматически, когда в прошлом столетии в результате освободительной войны рухнуло испанское господство в крупных странах Латинской Америки. Поэтому четкий национальный характер и активный патриотизм получили здесь гораздо меньшее развитие, чем в соседней Гаити. Ландшафт здесь тот же самый, он так же изумителен, и все же, когда пересекаешь границу, кажется, что вокруг все стало менее красочным и интересным. [94] Как будто тебя перенесли в разреженные джунгли, в которых разбросаны современные бетонные строения, стеклянные бензоколонки, универмаги Вулворта и плакаты, рекламирующие жевательную резинку и сигареты «Лаки-страйк», — джунгли, быстрыми темпами уподобляющиеся американскому Среднему Западу.

Расстояние между Порт-о-Пренсом и столицей Доминиканской Республики не больше, чем между Берлином и Ганновером. Однако, поскольку эти страны были сознательно отгорожены друг от друга, на большом участке в горной пограничной области не существует нормальной дороги. Это было самое медленное и самое рискованное путешествие, которое мне когда-либо приходилось предпринимать. Я еще и сегодня горжусь тем, что мне удалось без серьезных злоключений провести мой маленький форд через все подстерегавшие его опасности. Мне пришлось пересекать метровые щели по переброшенным через них двум деревянным балкам, достаточно толстым, чтобы по ним проскочили колеса. Часто на многих поворотах только ловкость спасала меня от падения в глубокое ущелье. Неровности скалистой дороги часто вынуждали меня к таким кренам, что иногда, сидя за рулем, я терял равновесие. Несколько раз я застревал в болотистых руслах рек и был вынужден просить помощи, чтобы вытолкнуть машину на сухое место.

В столицу республики я прибыл вечером в понедельник — праздник роз. Недавно в честь главы государства столица была переименована в Трухильо-Сити. Хотя я просил об аудиенции на следующий день, Трухильо пригласил меня в качестве почетного гостя на большой костюмированный бал, состоявшийся в тот же вечер.

Кожа Трухильо была столь же темной, как и у президента Гаити Винсента, а лицо имело даже более негроидные черты. И тем не менее это был совсем другой человек. Может быть, перед его глазами маячил пример черного властителя Христофа, который свыше ста лет назад объявил себя императором и управлял Гаити. Республика только что добилась самостоятельности при помощи железного кулака, и было видно, что народ и даже министры дрожат от страха при одном упоминании имени Трухильо. [95]

Властью он был обязан исключительно американцам и большую часть года проводил в различных фешенебельных отелях Нью-Йорка. На последних выборах он получил подавляющее большинство голосов и в связи с этим принял решение присоединить к своему титулу президента государства новый, более пышный титул — «благодетель отечества («benefactor patriae»). Я справлялся о том, как проходили эти выборы. Мне сообщили: в связи с тем, что основная масса населения неграмотна, человек считался проголосовавшим за Трухильо, если в списке против его имени и на врученном ему бюллетене был оттиск его большого пальца.

Как и многие диктаторы, Трухильо был любезным хозяином. Праздник роз проходил на свободной площадке в центре большой пальмовой рощи под открытым звездным небом. Трухильо пригласил меня сесть рядом с его двумя дамами за столом под балдахином, установленным на возвышении. Одна из дам была его сестрой, другая, насколько было известно, — его любовницей. Несмотря на довольно пышные формы и не очень молодой возраст, она была избрана королевой карнавала и в качестве таковой получила представительские в размере нескольких тысяч долларов. Вообще она производила впечатление довольно взыскательной дамы. Китайский посланник на Кубе, время от времени посещавший оба государства, расположенные на острове Эспаньола, рассказывал мне, что эта леди доставила ему немало неприятностей. На состоявшейся недавно международной выставке в Чикаго ее внимание привлекло оборудование ванной комнаты стоимостью 10 тысяч долларов. Поскольку денег для покупки не имелось, ей пришла мысль побудить своего друга — «благодетеля отечества» — обложить находящиеся в Сан-Доминго китайские прачечные особым налогом, который не только покрыл бы стоимость оборудования ванной комнаты, но, кроме того, дал бы значительную дополнительную сумму. Китайскому посланнику с большим трудом удалось организовать среди своих земляков сбор добровольных пожертвований и таким образом удовлетворить влиятельную даму. Помимо всего, ей была подарена красивая кубинская верховая лошадь. В результате проект закона о новом налоге был отставлен.