Юрий Слепухин: Ничего кроме надежды

Но и«другая», немецкая сторона тоже открывается по-новому. Отступает немецкая часть, и мысли отступающих – новы и откровенны. Идет развал немецкой армии, прежде всего, духовный. Это погружение в человеческие души«другой стороны»– одно из самых своих открытий Ю.С. Всех людей война метит своей печатью. То, что писал Слепухин двадцать лет тому назад, только в наши годы становится явью отечественной литературы. Тут у него немало полемики с шаблонами прежней прозы о войне.

За всем этим стоит глубокое, напряженное желание писателя: сквозь переломные события войны вернуться к«переломам»самой нашей истории вXXвеке. Об этом много думают у него люди, наученные войной, прозревшие в годы войны. У читателя снова и снова возникает чувство неисчерпаемости той, подлинной войны (но и неисчерпаемой силы жизни, которая этой войне, этому взаимоистреблению народов и людей противостоит). И снова нужно подчеркнуть: эта необычная и небывалая«информационная»насыщенность особая – особая у Ю.С: во всей огромной литературе о войне не найти того, чему былсвидетелем, в чем участвовал писатель.

Это одно делает его тетралогию обязательнойв русской литературе. (И все же, не скрою, при всейувлеченности и даже потрясенности прочитанныму Ю.С., не проходит ощущение, что весь его цикл романов – это грандиозное полотно, состоящее... из эскизов. Писатель, как говорится,«застолбил»огромную тему и – заготовил себе работу еще надолго.

Это подтверждается его незавершенным романом « Не подводя итогов», который, к сожалению, уженикогда не будет дописан, Юрий Слепухин успелнаписать лишь пятую часть задуманного...

Сколько он видел! Чего только не наслышался! Иные – многие! – страницы читать просто нелегко – столько в них тяжелой, больной, но неизбежной ПРАВДЫ о пережитом Россией вXXвеке. И эта правда тоже почти не затронута нашей литературой о войне! Таков, например, уже упомянутый разговор Кирилла Болховитинова с«идейным»власовцем:«Гражданская война продолжается»! Это – едва ли не самые трудные и горькие страницы (их, в свое время, вычеркнула идеологическая цензура! Дело в том, что последние две книги ранее были одной, под названием«Час мужества». По идейным соображениям в«Лениздате»«задробили»роман, после этого в течение 10 лет ни одну строчку Слепухина не печатали! Существует целая переписка Ю.С. с различными инстанциями по этому поводу! Писатель решил разделить«Час мужества»на две книги:«Сладостно и почетно»,«Ничего кроме надежды», соответственно разделив темы Германии и России, и, конечно, впоследствии дополнил каждую из них. Но в целом эти все события были описаны сразу!...)

Четвертая книга эпопеи – это еще большее погружение в трагедию войны, трагедию истории. Оправдано ее название уже тем, что писатель – и его герои! – не страшась, думают о пережитом: и личном, и народном. И пережитом всеми народами, втянутыми в мясорубку войны. Для завершения книги характерно это сознание незавершенности самого движения жизни в век небывалых потрясений. И – тяжких трудов исцеления покалеченной истории, которые предстоят человеку и народу. Свет этой надежды, давшей названиепоследней книге тетралогии, – сотворен и оправдан всем ходом повествования и оставлен нам в наследство писателем. Нелегкое, но такое необходимое наследство!

«Да, Великая Отечественная... Надолго теперь, на десятки и десятки лет суждено ей остаться самой засекреченной войной нашей истории», думает, как мы помним, один из самых опытных и знающих героев Ю.С, генерал-полковник Николаев. И для этого у него есть все основания. В этом трудном прогнозе воедино слиты бесстрашие глубокого исследования, сострадание истинного патриота и честность всезнающего свидетеля. И – ответственность художника, глубоко переживающего создаваемую им истинную картину жизни.

Оптимизм романа труден. И понятно – почему. И все же это именно оптимизм, вера в бессмертие народной души и труда народа по самовоскрешению. На финальных страницах Кирилл Болховитинов, ставший жертвой репрессий, все же убежден:«главное – вечное – остается неизменным и рано или поздно восстанавливается».