Алескендер Рамазанов - Родная афганская пыль

«Сахара месяцами не было. Это в Баграме, 81–83 гг., 808 обс 108 мсд. Офицеры по второму разу в столовке норовили поесть, их официантки выгоняли».

«Хлеб кушали черствый раз в неделю. Лепешки пекли на комбижире. Сразу начинала болеть печень. Гречка, рис были за счастье».

Как-то у вольняжек на дизельной натырили банок со сливочным маслом. Открыли, а там смазка прозрачная».

«Муку достали белую, высший сорт. Испекли лепешки на противне – черные! Зато у узбека нашего руки – белые! Ничего, пока горячие, есть было можно. Понятно, костер на солярке, копоть. Рецепт: мука, вода, соль, комбижир. И замешивать подольше».

«На марше холодные консервы из сухпая. В целях экономии баночку каши, полбаночки тушенки, немного галет или сухарей и полкотелка воды – суп на двоих готов».

«Условия жизни солдат были суровыми, даже в частях вокруг Кабула солдаты жили зимой в палатках по 40 человек, собираясь погреться вокруг единственной печки в центре палатки… Недостаточные санитарно-гигиенические условия, так же как и не обремененная витаминами диета советских солдат, приводили к болезням. Они все время ходили голодными. Их рацион был мал и варьировался очень редко. Фруктов и овощей в нем почти не было… Плохое питание и скука приводили многих к увлечению наркотиками или алкоголем. Гашиш было проще и легче достать, чем спирт».

Последний абзац – выдержка из книги высокопоставленного офицера пакистанской разведки. И ведь не возразишь вражине.

Казенное банно-прачечное хозяйство в армии всегда было убогим. Спасало только свое. И сказать, что банька – «специальное помещение или учреждение, где моются и парятся», как это предлагает толковый словарь, язык не поворачивается! Гигиена, смерть накожным паразитам, прогрев – это четверть дела. Баня за час-другой восстанавливала в человеке все лучшее, что высосало из него афганское бытие. Уходили затаенный страх и нервная дрожь, усталость души и тоска. Своя баня, пусть самая скромная, – простое человеческое счастье на войне. Поэтому и помнится через десятилетия.

Строили бани из подручного материала. Часто это были упаковки из-под боеприпасов: авиационных бомб, НУРСов, снарядов. Особо ценилась «градовская» тара – доска длинная, шпунтованная. Порой стены строили из «блоков», набивая зеленые ящики сухой глиной. Внутри обшивали теми же досками, очищенными от защитной краски. Рубленую, и то издалека, довелось видеть под Кабулом, в батальоне специального назначения. Рассказывали, что привезли они баньку с собой, раскатав на бревна.

Для нагрева воды и парилки в основном использовали самодельные печи из железных бочек, стальных листов, форсунки, работающие на дизтопливе и авиационном керосине, «поларисы» – гибрид буржуйки и реактивного двигателя. Дровами топили редко. Недаром в Афганистане дрова на рынках продавали на вес!

Первая баня, в какую попал автор этих строк в Афгане, принадлежала вертолетной эскадрилье на Ми-24 в Кундузе. Топилась на авиационном керосине (РТ), держала в парилке стабильно 110 градусов, воды вдоволь. Немец, старшина, всех мыл по расписанию. Всем хватало. Веники везли из Джелалабада и Союза. Хороша была банька (черная) в минбатре 56 одшб, у капитана Максимова. Суровый пар! Моечная и парилка вместе, вроде чумазая и осклизлая, но круто! Еще летчики (техники) выстроили за полосой баню из снарядных ящиков, набитых глиной. Они в ней и жили, и парились. Потом это чудо сгорело. Большая баня была в 783 орб. Парилка просторная. Было заведено, что после рейдов – сразу в баню. Самой «высокой» была баня на Саланге, у Северного портала – 3560 метров над уровнем моря, в бассейне вода проточная, естественно, круглый год – ледяная. По количеству бань на душу населения, наверное, всех опережал Баграмский гарнизон. В одном только армейском рембате их было три. Хвалили «джелалабадское бучило», баню в Анаве – они стояли у природных источников. Говорили, что в Ташкургане, в 122-м полку, баню топили природным газом – это же какие проблемы снимались!

«По секрету» в бани проводили линии дальней связи и ЗАС. Можно было не терять управления войсками из предбанника. Устраивали биллиардные и чайные комнаты. В кабульских «хитрых» баньках парили мозги проверяющим, артистам, журналистам и афганской агентуре среднего звена.

Афганцы, особенно военные и партийные, очень любили париться в наших банях. А вот увидеть у них действующий хаммом (баню) не довелось ни в Кабуле, ни в Кундузе, ни в Мазари-Шарифе. Нередко афганские друзья шутили, что до прихода шурави они не знали, что такое водка и парилка. Конечно, знали. Но у советских можно было пить и париться голым, не опасаясь за собственное здоровье и прочее достоинство. Кстати, водку афганцы всегда приносили с собой. Не любили они халявщиков и сами этим не страдали. Только надо было знать, что если что-то попросил у местного, особенно пуштуна, – отдай, когда он попросит.