Саманта Джонс: МЖМММ. Папочка. Афганская Пленница 9

Миллионеры задвигали мне за щеку по очереди, пока мою киску яростно долбили прямо на столе. Я уже перестала сопротивляться и только сжимала свою девочку, чтобы удовлетворить как можно больше самцов. Девушки смотрели на меня при свете свечей, гладили мои груди и помогали руками своим мужчинам вставить мне по-грубее.

Хотя правильнее будет начать не с этого. Я прорвалась на яхту миллиардеров, хоть и цена оказалась очень высокой.

И, чтобы не провалить секретное задание, мне надо было делать вид, что я просто одна из эскортниц, заказанных для вечеринки.

– Новенькая на яхте? – он почти прошептал мне это, прижимая меня к стенке.

С полуобнаженным торсом, в черной шелковой рубашке и с классным загаром он возвышался надо мной на полторы головы.

Мой взгляд скосился на его грудные мышцы. Мускулистый рельеф наводнил мои мысли, хоть я и помнила, что нахожусь на яхте миллиардеров по секретному заданию Джамаля.

– Думаешь, я не знаю, кто ты такая? Прекрасно знаю.

На неприлично высоких шпильках и в узеньком бикини я выглядела как моделька-эскортница.

В свои 19 я еще числилась студенткой МГИМО, хоть и было в международном розыске как похищенная дочь русского посла в Афганистане и в розыске Интерпола как Светлана Луц – убийца Бохара Гокаева. Думаю мои преподаватели еще помнили меня как скромную тихоню с первой парты, но последние полгода в афганском плену сильно меня изменили…

Да, именно об этом я думала, когда старший сын русского олигарха Бориса Пеньева Дамир облапывал мою пухленькую попочку.

В его зеркальных очках я отражалась как шикарная платиновая блондинка. Его лапища нагло трогала мою талию и прижимала к себе. Врядли он понимал, что девочка перед ним вовсе не еще одна пустоголовая мокрощелка, а спецагент-убийца международного масштаба.

На вид ему было лет двадцать пять и эта разница в возрасте дико заводила меня. В то же время я чувствовала себя куколкой для властного избалованного мальчика.

Мое сердце билось, потому что я не верила до конца, что он знает кто я, но в то же время он запросто мог видеть меня в Москве или знать кого-то из моих знакомых.

– Сказать тебе кто ты?

Он снова отстранился и тут же навалился на меня своим ребристым прессом. Сказать, что я потекла – значит ничего не сказать. Купальник увлажнился без погружения в воду, а моя девочка предательски пульсировала, чувствуя как радаром большой твердый молодой член.

Чтобы не выдать себя, мне приходилось вести себя так же, как все эти девочки эксортницы на яхте, которые улыбались и хихикали, когда их лапали, как шлюх.

Я посмотрела ему в глаза и томно выдохнула глубокий стон, когда его колено плавно надавило мне в пах.

Я обвила своими пальчиками его крепкие предплечья и вжалась в стеночку.

– Руки убрал, ослина!

Послышался у Дамира за спиной голос его отца.

Дамира словно ветром с меня сдуло. Он округлил глаза и залепетал.

– Пап, я просто…

– То, что ты выглядишь на двадцать пять, не означает, что уже на следующий день после своего дня рождения ты можешь лезть на моих тёлок.

В голове боролись две мысли. С одной стороны слышать в свой адрес «тёлка» было очень унизительно, но с другой… Он назвал меня «своей» и это делало мой мозг розовым, мягким и податливым.

Я невольно заулыбалась взрослому мужчине, которому на вид было тридцать шесть – тридцать восемь лет. Больше и не дашь.

Абсолютно голый, в одних плавках, он только что вылез из воды. Вода еще стекала тонкими струйками по его бугристому шлангу на палубу. Не смотреть на это было невозможно и только слепящее солнце, заставлявшее меня жмуриться, хоть как-то скрывало недвусмысленное движение моих глаз.

Оторвавшись от разглядывания члена грубого альфа самца, который на яхте ставит всех на место, я наконец увидела его широкие плечи, короткую стрижку с сексуальными вкраплениями первых седин и двухдневную щетину.

– Борис Пеньев – хозяин этой посудины, – голосом прокуренного боцмана заявил олигарх, – Вы уж простите моего сорванца – он служит в российской армии и только на неделю ушел в ротацию. Молодость… Солдатня.

Палубу покачивало или это у меня в голове уже помутнело от желания упасть в объятия этого сильного богатого успешного и как гласило его досье свободного мужчины, но я вспомнила правила этикета, сделала шаг на встречу, прогнулась и кивнула: