Алескендер Рамазанов - Родная афганская пыль

«Кормили нас отвратительно. Овес в дырявых мешках пополам с мышиным и крысиным дерьмом. Единственное, что спасало, так это сухпай».

«Пожрать – сплошные проблемы. Смешно, но мы афганские продукты охраняли, а сами ели всякую тухлятину. Один раз рискнули шашлык приготовить. Ночью, без света, на стройке. Это чтобы офицеры не отняли и не разогнали. Дожарили до угля на шампурах. Правда, не только из-за освещения. С нами девчата были из контракта. Хуже всего пришлось моему сменщику. Ему попался очень жадный прапор. В столовую не успеть, а на выездах прапор экономил. Так и дошло дело до голодного обморока».

«Вода в Хайратоне – пургена не надо. Пили отвар верблюжьей колючки. Если засекали во фляге воду, то могли и на «губу» определить».

«До сих пор не понимаю, почему спирт из самолета – красного цвета. Пить можно, но цвет поначалу давит на психику».

«Что полагалось нашему солдату, мало кто знает, кроме тех, кто это выдавал. Приехали на охрану дивизиона на двух танках, к чужим. Даже сахар к чаю не дали. Я к начальнику штаба: «Жратва или самоуход на танках!» Тут же приказ: выдавать норму пайка на 2 экипажа. Потом жратву девать некуда было».

«Хлеб цвета (да и вкуса) свежеуложенного асфальта. Когда и его не было, ели спиртованный или сухари из цинкового ящика. Кашу давали с мышиными «орешками». Свежее мясо – собачатина или если барана у «духов» сопрешь».

«Начало Афгана – снабжение ни к черту. Черный хлеб внутри, как клей, белый не лучше, норма маленькая. Отрада – сухари черные, в банках».

«Из арыка крабов тягали, по три ведра за полчаса. Под чарс (гашиш) улетали в момент».

«Полгода на ужин давали пюре из порошка с камбалой в томатном соусе. Консервы вздувались, так их отваривали…»

«Хорошо, когда на операциях удавалось разжиться продуктами – мука, рис, мясо, жир (пакистанский, в таких больших жестяных банках). Вот тогда и пировали».

«В изобилии была килька в томате. Вздутая. Рота вся животом маялась!»

«На посту над Алиабадом дорожку к блиндажу вымостили консервными банками с «красной рыбой». Поперек горла стояла. Ну, кто хотел, мог ковырнуть себе кильки».

«Если летом, то банку каши гречневой (рисовой) и чай зеленый с утра. До вечера хватало, мне, офицеру. С солдатом – не равнять! В девятнадцать лет кушать по-иному хочется».

«В начале с куревом было плохо. Чай курили. Потом «Охотничьи» – смерть на болоте! «Донские» – та же махра, но повкуснее. Хоть бы одна падла додумалась «Приму» на курево выдавать! Экономили? Кто-то помнит, что это были сигареты седьмого класса?!»

«Охотничьи» – смерть пограничника. «Памир» – нищий в горах».

«Донские» – самые конченые, как будто отсыревшие всегда были. Вонючие. Когда курево заканчивалось, перезабивали с чаем либо самокрутки крутили».

«Лапшу катали из муки, которую надо еще было просеять от жучков и червячков».

«У афганцев покупали мясо, зелень, капусту цветную, рис, лепешки и водку. А «экономистов», которые «ни грамма в рот, в п…зду ни сантиметра», близко не подпускали. Из-за таких и войну афганскую прое…ли. Пиво пили баночное и бренди «Нерон». Уточняю, на свои! Четыреста майорских чеков на еду хватало. В столовую не ходили – смертельно опасно. По роду службы была возможность получать продукты сухим пайком. Это самое выгодное дело».

«Рис, перловка, сливочное масло в банках, минтай в масле, сгущенка, тушенка, запаянные в полиэтилен и проспиртованные батоны, плавленый сыр, банки с сухарями, чай из верблюжьей колючки, иногда непропеченный хлеб из дивизии (пекари, суки, дрожжи тырили на бражку) – и, пожалуй, все. Жрать хотелось постоянно. Помню, как собак за милую душу ели, когда совсем невмоготу было».

«На боевых: чай в таблетках, сахар, сигареты; если на неделю, то брали тушенку – банку на двоих, сало в баночках, сухари. Каша рисовая и гречневая в банках. Сами себе паек ужимали, боеприпасы нужнее».

«Выкинут на задание на определенное время, а потом приказ продолжить разведку. Жрали траву, жидкость из нее выжимали, на выходе сознание теряли только при виде воды, а теплое поешь, рыгаешь – все с язвой».

«На блоке за Багланом – «позаботились»! Сухпай кончился, а задача – нет. Стали вертолетом еду возить, мол, жидким кормим! Такую бурду с неба спускали – не описать! В кишлаке, внизу, у таджиков лепешек попросили, арбузов. Тем и питались на горке неделю. А выше нас «духи» сидели, спускали по реке бараньи кишки».

«Свежее мясо привозили в Кундуз, в гробу его видел! То мочалка, то сало сплошное. Правильнее всего тушенка семипалатинская».