Валериан Скворцов - Тридцать дней войны

Выехали мы в 4 часа утра. В автобус набилось десятка три корреспондентов — к постоянно работающим во Вьетнаме прибавились и те, кого направили специально для освещения предстоявших переговоров.

Мы долго ехали до Намдиня, затем пересели в «джипы», в которых и «штурмовали» залитые водой рисовые поля. Некоторым пришлось висеть на подножках — машин оказалось маловато. До сих пор не могу понять, как часть машин не свалилась с мостков, переброшенных над каналами. Хрупкие и узкие переправы эти, видимо, хороши для повозок с буйволами, но не для автомобилей.

Самолет с отломанной частью фюзеляжа, ушедший в вязкую почву, лежал в середине продолговатого чека, вдоль которого протекал канал. Ясно была видна красная звезда в обрамлении и иероглифы «ба и», что означает «первое августа» — день создания НОАК. Внешними очертаниями самолет напоминал нашу устаревшую модель МИГ-15. В обнажившейся моторной части я разглядел номер двигателя — 262122.

Лейтенант By Вьет Лыу, представитель намдиньского штаба ПВО, рассказал:

— В два часа дня 15 апреля нам сигнализировала служба воздушного наблюдения о появлении чужого самолета в нашем воздушном пространстве. Мы взяли его на контроль. В 14.30 самолет, кругами шедший на снижение, появился над общиной Чукфу уезда Хайхау провинции Ханамнинь… Записали? Дальше… Как свидетельствуют крестьяне и народные ополченцы, самолет появился над уездом с востока, из него вырывалось пламя. Снижаясь, он рухнул здесь. В течение нескольких минут в нем слышались взрывы боеприпасов. Дружинники с трудом, топорами, взломали заклинившийся колпак, вытащили летчика — он уже был мертв.

— Были при нем какие-нибудь документы?

— Нет. Только вот эти предметы. Вы можете их осмотреть, как и тело…

На брезентовой кошме лежали браунинг, наручные часы марки «Шанхай», перочинный нож и мелкие китайские купюры.

Летчик, коренастый и плотный парень, освобожденный от комбинезона и сапог, — все это разложили рядом — лежал на циновке. В головах сердобольная рука поставила чашку с ароматной курительной палочкой. Готов был и гроб.

Глядя на самолет, трудно было представить, что его сбили в бою. Почему же упал он на вьетнамской территории? Не провокация ли это? Расчет на опрометчивые шаги и резкие заявления вьетнамцев, которые бы дали Пекину формальный повод посчитать себя «оскорбленным» и остановить свою делегацию во главе с заместителем министра иностранных дел КНР Хань Няньлуном, уже садившуюся в авиалайнер, следовавший в Ханой?

Догадок высказывалось много.

Во всяком случае, использовать этот эпизод для срыва переговоров руководителям КНР не удалось. Министерство иностранных дел СРВ проявило должную выдержку.

Вьетнамо-китайские переговоры открылись 18 апреля 1979 года в главном зале ханойского международного клуба. Минут пятнадцать стрекотали кино- и телекамеры, сверкали вспышки фотоаппаратов, в помещении становилось жарко от мощных осветителей, метались корреспонденты, уточняя имена, должности участников переговоров, примерный порядок встреч представителей обеих сторон. Столы делегаций расставили параллельно. Странно было видеть в свите Хань Няньлуна людей, совсем недавно считавшихся вьетнамцами, членами КПВ и уроженцами Хайфона. Невольно подумалось: опять начнется разыгрывание сцен на тему «преследований во Вьетнаме лиц китайского происхождения»…

Так в общем-то и случилось.

Пекинская делегация, едва ознакомившись с вьетнамскими предложениями, заявила, что их следует рассматривать как «непринципиальные» и «несущественные», а потому и не надо тратить время на их обсуждение. Только китайские предложения, подчеркнул Хань Няньлун, могут составить повестку дня.

Предложения эти включали восемь пунктов. Китайцы требовали: Вьетнам отказывается от проведения независимого внешнеполитического курса и всецело присоединяется к так называемой пекинской «борьбе против гегемонизма»; вьетнамские войска, находящиеся, в соответствии с договором, заключенным между СРВ и HPK, на территории Кампучии, оттуда выводятся; Вьетнам признает китайский суверенитет над Парасельскими островами и архипелагом Спратли; хуацяо, которых пекинская агентура спровоцировала на массовый исход из Вьетнама с целью вызвать в стране политические, социальные и экономические осложнения, возвращаются туда, и правительство СРВ берет на себя заботу о них. В предложениях содержался также пункт о восстановлении железнодорожного, автомобильного и морского сообщения между двумя странами.