Лев Александров: Две жизни

Сталинградская операция, как известно, не провалилась. Кольцо окружения замкнулось 23 ноября, а 31 января фельдмаршал Паулюс и 300000 солдат и офицеров его армии сдались в плен.

Сталинградская победа вновь изменила настроение Вождя. До Сталинграда Вождь почти никогда не подписывал военных приказов и распоряжений. Он либо велел подписывать их начальнику Генштаба, либо посылал их без подписи "от имени ГКО". Теперь все приказы ставки идут за подписью Сталина. Газеты сразу заполнились восхвалениями военного гения величайшего полководца всех времен и народов. Он вплотную занялся важными военными делами: ввел погоны, на генералов и маршалов посыпались потоки орденов за добросовестное выполнение распоряжений Верховного Главнокомандующего.

Экзальтация Вождя дорого обошлась нашим войскам. По собственной инициативе он быстро провел ряд операций. Уже в январе сорок третьего он приказал нанести молниеносный удар на Ленинградском Фронте для прорыва блокады. Неподготовленное наступление провалилось с большими потерями. Та же судьба постигла наступление на Западном Фронте, предпринятое для ликвидации Вязьменского выступа. Наконец, по его настоянию наши войска снова взяли Харьков, откуда были опять выбиты немцами через несколько дней с большими потерями. После этого несколько отрезвевший Вождь снова начал слушаться Жукова. 3 апреля Жуков доложил Верховному, что по его мнению главное немецкое наступление летом сорок третьего будет под Курском с направлением удара на Москву, и предложил сосредоточить войска на Курской дуге, занять глубоко эшелонированную оборону, но не наносить упреждающего удара. 12 апреля детальный план, разработанный Жуковым, Василевским и Антоновым был доложен Сталину и одобрен им.

В ходе подготовки операции Вождь пытался несколько раз вмешаться и заставить нанести упреждающий удар, не дожидаясь начала немецкого наступления, но на этот раз Жуков и Василевский смогли защитить армию от Верховного Главнокомандующего.

Начиная с лета сорок третьего ошибки Вождя могли, конечно, нанести вред интересам страны, привести к неоправданной гибели многих тысяч солдат и офицеров, но уже не были в состоянии повлиять на ход войны. Сокрушительные бомбежки союзниками промышленных центров Германии и колоссальные потери немцев в боях сорок первого и сорок второго годов сделали свое дело. Подавляющее преимущество советских вооруженных сил в численности и технике предопределяло конечный успех каждой операции. Действительно, к лету сорок третьего советская армия насчитывала: 6,4 миллиона человек (немецкая — 5,3 миллиона) 99000 орудий (56000), 2200 «Катюш», 10000 танков (5850) и 8500 самолетов (3000). В битве на Курской дуге, начавшейся 4 июля, соотношение сил также было в нашу пользу. У немцев было: людей 900 тысяч (у нас — 1 миллион 330 тысяч), орудий — 10000 (20000), танков — 2700 (3800), самолетов — 2000 (3130).

13 июля великое сражение на Курской дуге кончилось полным разгромом немецких армий. 70000 немецких солдат и офицеров было убито, уничтожено более 4000 немецких танков и самоходок, т. е. почти все, участвовавшие в сражении, 844 орудия и 1392 самолета. Наши потери были не меньше, но в отличие от немецких они могли быть сравнительно быстро восполнены.

22 августа наши войска в третий и последний раз взяли Харьков, а 6 ноября — Киев.

Начиная с этого времени действия Вождя, приводящие к неоправданным человеческим потерям (не только советским), трудно квалифицировать, как ошибки. Большей частью они были преступлениями.

Он все меньше и меньше следит за военными операциями и все больше занимается политическими интригами, основной целью которых была ненужная и даже вредная для будущего страны и людей безудержная экспансия. Следует сказать, что непростительную помощь в создании сталинской послевоенной империи и нестабильного взрывоопасного послевоенного мира Вождю оказал Президент США Франклин Рузвельт. Первый шаг был сделан в конце сорок третьего. 24 ноября началась Тегеранская Конференция. После блестящих русских побед этого года Сталин мог совсем по-другому разговаривать с западными союзниками. Вождь был в своей стихии. Интриги, сталкивание интересов своих противников, временное объединение с более сильным против более слабого — все это было его узкой политической специальностью. В двадцатые годы именно этими методами он одного за другим отстранил от власти своих значительно более популярных и внешне блестящих соперников. В тридцатые годы он уже имел возможность пользоваться другими, более эффективными прямыми методами.